Было уже около 12 часов дня. Времени для дополнительно согласования на высшем уровне, тем более в предвыходной день, явно не было.
Обращаюсь к зам. начальника управления, что, несмотря на новые и неприятные для нас обстоятельства по делу, мы настаиваем на задержании и допросе подозреваемых. Тогда он заявил нам:
В какое положение вы меня ставите! Я же не могу с учетом личностей подозреваемых дать санкцию на арест без согласования с министром госбезопасности Мильке. Я, давая обещание о содействии в вашей миссии, не знал о ком персонально идет речь, а это личный
знакомый нашего премьер-министра еще по подполью! Почетный член партии!!! Ведь это тоже что-то значит!
Тут мы схватились за последнюю ниточку. Предложили срочно сделать негласный досмотр по месту работы Пауля Шольца. Узнать, что он прячет в гардеробных шкафчиках рабочих, находящихся в отпуске. Может быть, тогда появятся вещественные доказательства. Время для проведения досмотра еще было.
Опергруппа немедленно выехала на завод и при содействии пожарной охраны провела осмотр шкафов отпускников. Перед досмотром Шольц подтвердил, что ключи от этих шкафов находятся только у него как у старшего мастера, то есть кроме него доступа к шкафам никто не имеет.
Минут сорок после выезда опергруппы в кабинете царила напряженная тишина: ждали звонка. От результатов досмотра зависел исход нашего мероприятия. Наконец звонок. Слышу в тишине доклад старшего группы.
В одном из трех шкафов отпускников обнаружен портативный фотоаппарат «Минокс» стандартный предмет шпионского назначения. После этого слышу четкую команду:
Факт обнаружения оформить на месте протоколом.
Шольца задержать и доставить в управление!
Вот так день! Вся дополнительная информация на месте одна другой сенсационней: то за упокой наших планов, то в их пользу.
Зам. начальника управления посмотрел на часы, молча подписал ордер на арест секретаря директора железной дороги округа Клары Шольц и направил другую оперативную группу для ее задержания. До конца рабочего дня оставался ровно час мы еще успевали.
Зам. начальника управления вызвал дежурного по управлению, представил нас и поставил ему задачи, связанные с целью нашего появления в городе. Тут же он сказал дежурному:
Для всех я болен. Я без телефонной связи, даже для звонков из Берлина. Завтра, в субботу, к 9 часам утра я буду в управлении, тогда и обсудим план дальнейших действий.
Нам он сказал, что до его приезда в управление, то есть за ночь, мы должны решить все интересующие нас вопросы с задержанными, чтобы утром предать их для дальнейших допросов немецкому следователю управления МГБ ГДР и проведения соответствующих процессуальных действий.
Между собой мы так распределили обязанности. Я со следователем Елизаровым займусь допросом Клары Шольц; начальник отделения Чудинов с другим следователем будут допрашивать ее мужа Пауля Шольца.
Фрау Шольц оказалась выдержанной, уверенной в себе женщиной. Она не производила впечатления испуганной случившимся. На начало допроса установление личности подозреваемого отреагировала довольно резко словами:
К чему такие формальности? Вы должны знать, кто я такая!
Стремилась сразу свернуть разговор с нами, требуя немецкого следователя. Пришлось довольно жестко заявить, что поскольку она подозревается в преступлении, направленном против советских войск, то мы и будем решать ее дальнейшую судьбу, а пока она должна отвечать на наши вопросы.
Мои разъяснения статей УК РСФСР о значении дачи добровольных, правдивых показаний и сотрудничества со следствием как смягчающих вину обстоятельств, она оставила также без внимания. На наши уточняющие вопросы о причинах постоянных нарушений норм взаимодействия с советской железнодорожной комендатурой, она, как заведенная, отвечала одно и то же: она не успевала делать все по плану рабочего дня. Директор якобы давал ей массу поручений, которые надо было выполнять одновременно, и она вовремя не успевала:
Вот и бегала как дура по воинским эшелонам, чтобы разыскать вашего коменданта и вручить ему лично документы от директора. Они ведь секретные! Признаю, что это было несвоевременное исполнение моих прямых служебных обязанностей, а не шпионаж! Я делала свое дело!
Так, примерно, проходил ее допрос почти до 2 часов ночи. Лист протокола допроса у следователя Елизарова был чист, не было никаких существенных показаний для их занесения в протокол.
В перерыве я заходил в соседний кабинет. Кстати, Клара не знала, что ее муж тоже арестован. Она даже просила разрешения позвонить домой, так как муж, возможно, ищет ее уже через полицию, беспокоится.
В соседнем кабинете обстановка была иной. После короткого запирательства Пауль Шольц был вынужден встать на путь сотрудничества со следствием. Не тот был у него характер! Он признал вскоре, что уже несколько лет сотрудничает с американской военной разведкой.
Обнаруженный у него на работе фотоаппарат «минокс» получен от американцев, им он фотографировал секретные военные советские грузы, вагоны и их номера, иногда процесс разгрузки. Фотоаппарат ему вручил американский разведчик полковник Квин. По звонку жены с просьбой встретить ее на вокзале