в 1944 году: один агент в Австрию, три в Германию и три во Францию. На Востоке не происходило ничего похожего, что являлось предметом постоянных претензий со стороны британцев. За весь период войны лишь один сотрудник СОЕ, капитан Рональд Сет попал в Эстонию через СССР. Ранее СОЕ планировал совместные с НКВД/НКГБ операции на Среднем и Дальнем Востоке, в Персии и в Китае, но они не были осуществлены. В Лондоне, однако, высоко оценили инициативу Москвы по передаче СОЕ важного индийского двойника абвера Бхагат Рама. СССР, в свою очередь, также имел претензии к союзникам. В 1943 году англичане отказали в заброске группы связников в Югославию к маршалу Тито под предлогом нецелесообразности, тогда как в апреле того же года направили туда собственных агентов. В 1944 году в Румынию прибыл офицер СОЕ де Частелен, о чем в нарушение существовавших договоренностей НКГБ уведомлен не был. Происходили и другие аналогичные неувязки. Фактически к концу 1944 года операция Пикэкс прекратилась, хотя стороны еще несколько раз возвращались к обсуждению ее перспектив для дальнейших совместных действий. Осенью 1945 года Чичаев и Хилл покинули свои посты и возвратились домой. Эфемерное сотрудничество постепенно перешло в соперничество, а затем и в жесткое противостояние.
Взаимодействие обоих союзных государств в области разведки никоим образом не распространялось на информацию, полученную по каналу Ультра. В течение первого периода войны англичане опасались, что Советский Союз падет под натиском Германии, после чего все его секреты станут доступными немцам, не исключалось также и возможное предательство. В такой обстановке они не решились пойти на передачу сведений о вскрытии шифров Энигмы, хотя периодически пытались сообщить советским союзникам некоторые особенно важные для них подробности. Но эти благие намерения обернулись крупными проблемами. Дело в том, что до реализации любой оперативной информации ее достоверность следует тщательно оценить, а для этого прежде всего необходимо знать ее источник. В качестве прикрытия англичане решили повторить трюк с якобы внедренным в высшие эшелоны нацистского руководства агентом Бонифацием, в существовании которого убедили своих министров и генералов. Однако, в отличие от членов британского правительства, советское руководство поручило аналитикам разведки провести изучение и оценку материалов. Они достаточно быстро определили, что данные не могут исходить от единственного агента, и предупредили о возможности дезинформации, причем не обязательно сознательной британской. По мнению разведки, существовала вероятность того, что СИС стала жертвой оперативной игры немцев и сама добросовестно заблуждалась на этот счет. Вследствие этого к поступавшим по каналу Бонифация данным в СССР относились с недоверием и практически не использовали. Информация передавалась советской стороне нерегулярно и в малых объемах, на что имелось несколько причин. Помимо недоверия к коммунистическому союзнику, перехват сильно затрудняли уже упоминавшиеся технические проблемы. Кроме того, объем дешифрованной переписки немцев был столь велик, что на обработку имеющих значение для СССР материалов ресурсов ПШКШ/ШКПС просто не хватало. А с конца 1944 года, когда британское правительство уже было всерьез обеспокоено коммунистической угрозой, о посвящении временного союзника в столь секретную программу не могло быть и речи. Однако союзники не догадывались, что с определенного момента для СССР уже не составляли тайну ни сам факт существования Ультры, ни содержание многочисленных перехватов. Оно регулярно попадало в лондонские резидентуры НКГБ и РУ КА, а оттуда в Москву, где Сталин давно уже снисходительно смотрел на попытки Черчилля убедить его в существовании Бонифация.
2. ВНУТРЕННИЕ ОПЕРАЦИИ
от сброшенных с германского самолета бомб произошел спустя пять месяцев после увольнения начальника контрразведки. Первому лицу в империи вовсе не требовались предлоги, чтобы снять с должности руководителя Службы безопасности, позволившему в военное время, по ошибочному убеждению Черчилля, хозяйничать в стране немецким шпионам и диверсантам.
Действительность была намного интереснее циркулировавших слухов. Премьер-министр сориентировал работу ранее описанного Комитета Суинтона в несколько ином направлении, распорядился прекратить изучение обстановки в разведке и сосредоточиться на проблемах Службы безопасности как более насущных для Британии. Выводы оказались удручающими. 25 мая 1940 года Черчилль вызвал Келла и приказал тому написать прошение об отставке и представить аналогичный документ от заместителя директора МИ-5 Эрика Холт-Уилсона, работавшего в контрразведке с 1917 года. Одновременно на место К временно назначили начальника отдела В А. Харкера, который теперь стал одновременно исполнять обязанности обоих высших руководителей службы. Соответственное перемещение произошло и в руководстве этого основного оперативного контрразведывательного отдела, его до 1947 года возглавил Гай Лиддел. Новая ситуация в корне отличалась от длительного периода прежней широкой автономии МИ-5, возможной лишь при ее прежнем руководителе, властном и искушенном в аппаратных играх Келле. Харкер желал просто честно выполнять свою работу и отказался становиться пешкой в политических играх, поэтому верховное руководство над МИ-5 перешло к Комитету Суинтона. Как видим, произошедший в октябре 1940 года пожар и уничтожение картотеки контрразведки не имели к снятию Келла ни малейшего отношения.