Потому что не тебе одному нужно смыть с себя пот и грязь, скрестив руки на груди, я прохожу мимо него, прямиком в ванную, которая не изменилась с моего последнего раза в этом доме.
Зайдя вовнутрь я зачем-то прохожусь взглядом по полкам и даже заглядываю в ящики. Стыдно, но я ищу следы присутствия другой женщины, или женщин, которые бывают тут на постоянной основе.
И ничего.
В душе я провожу много времени. Специально, чтобы по его же словам, уставший Грозовой заснул, и больше со мной не говорил.
Подсушив волосы полотенцем, я сталкиваюсь с дилеммой. В чем спать? Нижнее белье это слишком откровенно. А надеть мне кроме своей же одежды нечего, только вот она не для сна.
Вздохнув, я не без труда прихожу к компромиссу, и в итоге одалживаю одну из футболок Артура. Хорошо, что его гардеробная была по пути.
В спальню я возвращаюсь на цыпочках. Потушенный свет намекает, что Грозовой точно решил спать.
Облегченно выдыхаю через нос и подхожу к своему краю кровати.
Артур спит, лежа на спине. Причем, я точно знаю, что спит, потому что помню, как звучит во сне его дыхание.
Сама я на кровать опускаюсь медленно, чтобы не дай бог не разбудить его. Также тихо ложусь с краю и накрываюсь уголочком одеяла. Опять же, чтобы остаться незамеченной.
И только когда голова касается
годы
Впрочем, хорошо, что тебе это неизвестно.
Ты же знаешь, что мой отец не допустил бы подобного, горько усмехаюсь я над этой правдой. Каждый мой шаг был под контролем.
Это хорошо, согласно кивает Артур. Мне импонирует, что Молчанов человек, который может держать слово.
Сначала я не понимаю, о чём он говорит, а потом до меня, кажется, доходит.
Я поворачиваюсь к мужу, и, видимо, на моём лице так отчётливо читается вопрос, что он решает на него ответить.
Да, у меня с твоим отцом был договор. Все эти годы.
Какой именно?
Относительно тебя, говорит Грозовой об этом просто, словно мы говорим не про мою жизнь, а про какую-то мелочь. У тебя не должно было быть других мужчин. Для меня это было важно.
На языке крутится миллион возражений, но я проглатываю всё, чтобы не злить его.
И что, подначивает меня он, ты ничего не скажешь?
Глава 8. Влюблён до одури
Сам Грозовой, как только замечает дочь, присаживается и тоже раскрывает для неё свои объятия.
У него даже лицо меняется становится добрым, любящим и совершенно мне незнакомым, что аж не по себе.
Несмотря на мои никакие отношения с мужем, то, что он искренне любит нашу дочь, является просто огромным утешением.
Я как будто даже меньше его ненавижу только за то, что он замечательный отец.
Вопрос у меня вызывает другое: как он может относиться абсолютно ко всем, как к грязи, а с Сарой обращаться как с ангелом?
Этим вопросом я задаюсь давно, но так и не смогла найти ответа. Наверное, даже чудовищам свойственно любить своё потомство.
Ну привет, малышка, как ты? Уши после самолёта не болят? он поправляет её платьице и приводит в порядок растрёпанные волосы покровительственным, отцовским жестом.
Сара как-то раз пожаловалась ему, что во время полёта, когда он забирал её с собой в Россию на каникулы, ей заложило уши. С тех пор он каждый раз справляется о её самочувствии после полёта.
Людмила Викторовна, Артур выпрямляется, чтобы поприветствовать мою маму, которая приглядывала за Сарой, пока я пыталась достучаться до мужа и получить развод. Доброе утро. Отлично выглядите.
Моя мама это, наверное, единственный человек, помимо нашей дочери, к которому он тоже относится с добротой и уважением.
Ну привет, зятёк! вижу по глазам мамы, что она вроде бы и рада его видеть, но в то же время она не слепая и знает, что именно у нас за брак. Как жизнь молодая?
У них начинается светский разговор ни о чём. Артур держит Сару на руках, она обвивает его шею своими маленькими ручками, а я решаю прогуляться по маминому саду.
Незадолго до моей свадьбы она продала квартиру и переехала в частный дом. У неё была мечта о своём домике в деревне. И эту мечту решил воплотить мой биологический отец.
Сначала он выставил всё так, что просто добавит ей немного денег, а по итогу купил ей довольно дорогой частный дом в хорошем районе.
Мама сама никогда не смогла бы себе такого позволить.
Сначала она отказывалась и не хотела принимать его подарок, что, учитывая их историю, было более чем логично. Но Молчанов нашёл путь и к её сердцу тоже, подобрал нужные слова и в качестве извинения подарил ей дом.
Я тоже частично виновата, потому что убеждала маму послушать отца, потому что сама на тот момент ещё не понимала, что именно он делает.
Дом для мамы не был искуплением вины, а всего лишь очередным рычагом влияния на меня, чтобы устроить свадьбу с сыном Грозового.
Марьяна, мама догоняет меня, когда я ухожу за дом. Дочь, привет, она берёт меня за плечи, всматривается в глаза. Ну как ты?
Она знает, о чём именно я хотела поговорить со своим мужем. Мне же нужно было объяснить причину, по которой я, только сойдя с трапа самолёта, отдала ей маленькую дочь и уехала на ночь глядя.
Да и всё она понимает. Раз я столько лет жила за границей, то явно между мной и мужем нет любви.
Кстати, она не знает о том, что в Англии я жила не по своей воле. Я не хотела её ранить, поэтому всё выставила так, словно это была моя инициатива.