Похожи, удовлетворенно и с гордостью в голосе сказал он после того, как сам несколько мгновений рассматривал мои черты. Хорошо, что я оставил набор для ДНК теста в машине. Он нам не нужен, Молчанов отрицательно покачал головой и гордо произнес: Ты моя кровь.
Меня царапнуло, что он привез с собой тест на отцовство. Моя мать точно не давала ему и шанса усомниться в ее верности.
Не ваша, ощетинилась тогда я. Мамина.
Люда не дома, да? когда он произнес имя моей мамы, его лицо поменялось, словно он окунулся в их историю.
Уходите.
Марьяна, он ласково улыбнулся, словно хотел что-то такое мне сказать. Хорошо, я уйду, но пообещай мне хотя бы одну встречу.
Зачем? меня хватило только на шепот.
В голове гремел пульс. Громко-громко. Я не понимала, как моим отцом мог оказаться второй по влиянию человек в нашем городе-миллионнике?
И почему он почти на двадцать лет вычеркнул меня и маму из своей жизни?
Я хочу искупить свою вину перед тобой в полном объёме, моя девочка.
Зря я тогда не прогнала отца.
Зря купилась на «моя девочка».
Зря поверила, что чудеса случаются, и родители вспоминают ненужных детей, потому что вдруг осознали свою чудовищную ошибку.
Но мне так хотелось испытать отцовскую любовь, что я повелась.
Не послушала свои инстинкты, проигнорировала мать, которая испугалась внезапного появления моего биологического отца. И повелась, как самая обыкновенная, недолюбленная девятнадцатилетняя девчонка.
Тогда-то он и познакомил меня с первым по влиянию бизнесменом в наших краях.
Это был Андрей Грозовой, отец Артура Грозового.
Того самого, что прямо сейчас до треска моих костей держит меня в тисках своих рук.
Да, Марьяна, цедит сквозь зубы Артур. Наши лица так близко, что я чувствую его обжигающее дыхание на своих губах. Я предъявляю на тебя права. И другого мужчины, кроме меня, в твоей жизни не будет. Усекла?
Это он, конечно, замахнулся. Слава богу, контракт у нас не навечно, а на десять лет, если я правильно помню.
Но в этом и загвоздка. Чертову бумагу я подписывала, будучи влюбленной по уши, и тогда я еще не знала, насколько любовь у нас будет невзаимная.
Получается, я умру старой девой, горько смеюсь ему прямо в лицо. Если не считать тех ночей, когда ты ложился со мной в постель, исключительно для того, чтобы я забеременела.
Грозовой мрачнеет, испепеляет меня взглядом.
Но ответить ему на мои слова нечего. Ведь это правда наша дочь родилась не от любви, а потому что так было «надо».
Вернее, я Артура любила. Тайно, болезненно, сильно. Причем это была любовь с первого взгляда, и я ничего не могла с собой поделать.
Сын Грозового старшего, а тогда моему мужу было двадцать четыре, был тем самым плохим парнем, с мужественной, но беспощадно красивой внешностью.
Стильный, остроумный и сексуальный настолько, что мой неискушенная девичья фантазия вдруг сама начала
А вот когда сходятся такие молодые люди вроде меня и Артура это другое дело.
Ведь за нами стоят две империи. Два мастодонта бизнеса Грозовой старший и Молчанов.
И да, мне было сказано засунуть свое мнение в то самое место. А еще не пикать и не показывать характер.
Отец гордо говорил мне, что я еще буду его благодарить.
Интересно, когда настанет этот день? Я до него вообще доживу?
Сердце больно-больно бьется о ребра, не давая толком вдохнуть. А я все не могу отвести взгляда от снимка, о существовании которого я не подозревала.
До меня долетает, как хлопает входная дверь.
Я слышу, как Грозовой медленно поднимается по лестнице. Его твердые шаги отдают в теле ударами.
Твою ж
Кажется, я его отторгаю на молекулярном уровне.
Марьяна? он зовет меня, стоит ему вернуться в спальню, где меня уже нет.
Секунда. Две. Три.
Грозовой отправляется на мои поиски.
Чем ты здесь занимаешься? он появляется на пороге, погружая помещение в почти полную темноту.
Своей выдающийся фигурой он заслоняет света из коридора и, скрестив руки на груди, ждет ответа.
Ведь кто я такая, чтобы вторгаться в его личное пространство? Ему даже не нужно произносить этих слов. Я знаю, что это именно то, о чем он думает.
Ответ ему может быть и нужен, а у меня язык к нёбу прилип. Говорить не могу.
Выждав в пару мгновений и качнувшись с носка на пятку, он ныряет вглубь кабинета.
Отворачиваюсь и прижимаю фотографию к груди.
Не подходи, пячусь, автоматически заворачивая за огромный, идеально чистый стол.
Что еще за фокусы? он следует за мной и тянет руку к снимку. Крыша поехала совсем?
Есть такое, сдуваю прядь волос, что упала на лицо, пока я, спотыкаясь о мебель, пытаюсь ускользнуть от Артура. Остановись и не приближайся.
Черта с два ты будешь мне говорить, что делать.
Его взгляд, метающий искры, цепляется за стол, как только он замечает, что что-то не так. Артур быстро понимает, какую фотографию я взяла.
Поставь на место, он пальцем тычет туда, где стояла рамка.
Нафига? я не подбираю выражений.
Марьяна, давит он. Привычка трогать мои вещи создаст тебе целую кучу проблем. Лучше сразу бросай.
Нафига тебе фотография меня и Сары? в горле клокочет подступающая истерика. И при чем такая?
Меня начинает колотить, потому что не может, ну не может рамка с таким снимком стоять на рабочем столе моего ненастоящего мужа.