Ни слез. Ни мыслей. Только всепоглощающая, костная усталость. Усталость от страха, от унижения, от постоянной игры, от запаха чужих духов, чужих кружев, чужих нечистот. Тело горело, но внутри был лед. Тетушка слепа. Лео уехал. Король замышляет. Лоррен требует. Дюбарри превратила в прислугу. Тупик. Абсолютный, беспросветный тупик.
Я лежала, не двигаясь. Слушала, как Мари тихо плачет, как Колетт осторожно подбирает скомканное платье. За окном царила ночь Версаля прекрасная, беззвездная, безжалостная. И я поняла одну страшную вещь: сегодняшний день с его унизительным рабством был лишь началом. Дюбарри не отпустит свою новую игрушку так легко. А что придумают завтра Король и Лоррен?
Я закрыла глаза. Мир плыл. Оставалось только дышать. Просто дышать. И ждать. Хотя чего ждать, я уже не знала. Только конца. Любого конца.
Глава 14: Перемирие в тени книжных шкафов
Мари уже суетилась у окна, ее лицо все еще было бледным от пережитого страха за меня. Колетт тихо разбирала коробку с рисовальными принадлежностями, ее пальцы нервно перебирали карандаши. Она ловила мой взгляд и тут же отводила глаза. Стыд? За меня? За себя? За то, что не могла помочь?
Мадам, воды? робко спросила Мари.
Я кивнула, не в силах говорить. Горло было сжато тисками.
И тут стук в дверь. Мы все вздрогнули, как зайцы на взводе. Даже Колетт выронила карандаш. Мари бросила испуганный взгляд на меня, потом медленно пошла открывать.
Но это был не Ансельм с очередным смертным приговором-приглашением. И не капитан. В дверях стояла одна из служанок мадам де Ментенон. Женщина с бесстрастным лицом и безукоризненной осанкой, одетая в темно-синее, скромное платье.
Мадам де Виллар, произнесла она четко, без лишних церемоний. Мадам де Ментенон просит оказать ей честь вашим присутствием на утреннем чае. Через полчаса, если вам удобно.
Тишина в комнате стала звенящей. Мари замерла с кувшином воды. Колетт застыла, не поднимая карандаш. Я почувствовала, как ледяной комок в груди чуть дрогнул. Ментенон. Не Дюбарри. Не король. Не Лоррен. Та самая Королева без Короны, чье предупреждение было жестким, но не жестоким. Чей взгляд читал мысли, но не искал унижения.
Я буду счастлива, услышала я свой собственный голос, чуть хриплый, но уже не мертвый. Передайте мадам, что я явлюсь с благодарностью.
Служанка кивнула и удалилась так же бесшумно, как появилась. В комнате повисло недоумение, смешанное с осторожной надеждой.
Мадам де Ментенон? прошептала Мари. Это это хорошо?
Не знаю, честно ответила я, уже поднимаясь с постели. Но это не Дюбарри. Это уже что-то. Помогите мне одеться. Скромно. Очень скромно. Темно-синее, если есть.
Платье нашли. Простое, без излишеств, почти как у служанки Ментенон. Но чистое. Свежее. Оно не несло на себе тени вчерашнего дня. Капитан де Ларю, как всегда, ждал у дверей. Увидев направление в сторону апартаментов Ментенон, а не Дюбарри, его брови едва заметно поползли вверх. В глазах мелькнуло что-то вроде одобрения? Или просто удивление?
Атмосфера в апартаментах мадам де Ментенон была такой же, как в первый раз: тишина, спокойствие, запах воска и старой бумаги. Никакой удушливой роскоши. Никаких стаек хихикающих девиц. Только она сама, сидящая у камина в своем кресле с прямой спинкой, и маленький столик с простым фарфоровым сервизом.
Мадам де Виллар, она кивнула, не вставая, но ее взгляд был внимательным? Садитесь, пожалуйста. Я слышала, вчерашний день был для вас насыщенным.
Я села, стараясь держать спину прямо. Слышала. Конечно, слышала. В Версале все слышат.
Насыщенным, мадам, согласилась я, не вдаваясь в подробности. Благодарю вас за приглашение. Оно как глоток свежего воздуха.
Она слегка наклонила голову, принимая благодарность.
Воздух в Версале часто бывает спертым, заметила она, наливая чай. Не кофе чай. Простой, горячий. Особенно в определенных покоях. Она сделала паузу, давая мне понять, что знает, где я провела вчерашний день. Иногда полезно сменить атмосферу.
Она не стала расспрашивать о вчерашнем унижении. Не произнесла имени Дюбарри. Но каждое ее слово было поддержкой. Молчаливой, но ощутимой. Мы пили чай, говорили о нейтральном: о погоде, о новой книге, поступившей в королевскую библиотеку (она милостиво напомнила, что доступ у меня есть), о пользе рукоделия для успокоения души. Никаких наводящих вопросов. Никаких ловушек. Это был не допрос, а передышка. Оазис разума в пустыне безумия.
Молодость и неопытность, сказала она вдруг, глядя на свои сложенные руки, часто делают нас мишенью. Но помните, мадам: даже самая красивая мишень может быть сделана из очень твердого дерева. Главное не дать сломать стержень. И находить моменты для восстановления сил. Она посмотрела на меня прямо. Ваша юная художница, Колетт я слышала, она подает надежды. Рисование прекрасный способ восстановить силы. Не пренебрегайте им.
Это был намек? Прямой совет? Я кивнула, чувствуя, как скованность постепенно отпускает.
Благодарю вас, мадам. Я так и сделаю. Сегодня же.
Когда я встала, чтобы попрощаться, она неожиданно добавила:
Мои апартаменты всегда открыты для утреннего чая, мадам де Виллар. Если вам снова потребуется свежий воздух.