Я заставила себя поднять бокал. Рука дрожала так, что вино едва не расплескалось. Я улыбнулась. Самая жуткая, самая фальшивая улыбка в моей жизни. «Играй, Елена. Играй, если хочешь, чтобы Лео жил». Я отпила глоток. Вино было как уксус.
После обеда обязательная прогулка по террасам. Я надеялась на секунду уединения, глоток воздуха, свободного от запаха Лоррена. Но Версаль не дает передышки. Едва я отстала от основной группы, ко мне, словно стервятники на легкую добычу, подлетели две дамы. Мадемуазель де Лувиль, недавняя, но уже ревнивая фаворитка короля, и ее тень, мадам дю Барри. Их улыбки были острее кинжалов.
Мадам де Виллар, как вы сегодня очаровательны! начала де Лувиль, играя веером. Ее глаза сканировали мой наряд с убийственной критичностью. Герцог де Лоррен, кажется, не мог отвести от вас глаз. И Его Величество заметил вашу взаимную симпатию.
О, да, подхватила дю Барри, слащаво улыбаясь. Такое внимание оно обязывает, не правда ли? Особенно для дамы, чей муж так далеко. Нужно быть очень осторожной. Очень. Она сделала паузу, давая словам впитаться как яду. Версаль он не прощает ошибок. И не терпит тех, кто слишком высоко замахивается. Места под солнцем хватает не всем, и некоторые внезапно оказываются в тени. Или еще хуже.
Угроза висела в воздухе, густая и недвусмысленная. Они видели в меня конкурентку. Конкурентку за милость короля? За внимание Лоррена? Неважно. Я была новичком, на которого указал сам король, и это делало меня мишенью.
Я выпрямила спину, собрала все остатки гордости, достоинства, которые вынесла из дома, из своего настоящего имени. Я посмотрела им прямо в глаза, моя улыбка стала холодной и отстраненной.
Ваша забота тронула меня, мадемуазель, мадам, мой голос звучал ровно, удивительно спокойно для меня самой. Но мне нечего опасаться тени. Я здесь лишь по воле Его Величества, и мои помыслы чисты. А что касается мест под солнцем я позволила себе легкий, пренебрежительный взгляд по их слишком ярким, слишком новым нарядам, я предпочитаю тень. Она надежнее. И менее обжигает.
Я видела, как их улыбки застыли, а в глазах вспыхнула злоба. Я не дождалась ответа, вежливо кивнула и пошла дальше, к видневшейся вдалеке фигуре капитана де Ларю, который наблюдал за сценой с каменным лицом. Я прошла мимо него, не глядя, чувствуя, как колени подкашиваются, но держась прямо. «Играть. Всегда играть».
Вечер. Мои апартаменты. Клетка. Мари и Колетт помогли снять невыносимо тяжелое платье, убрали шпильки. Они не спрашивали. Их молчание было красноречивее слов. Когда они ушли, я рухнула на ковер у холодного камина. Не плакала. Слезы казались слишком ничтожной реакцией. Я сидела, обхватив колени, дрожа всем телом. В ушах все еще звенел голос короля: «Гармоничная пара». И хищный взгляд Лоррена. И ядовитые улыбки фавориток.
Слова Ментенон теперь звучали не предупреждением, а приговором. Я была пешкой. Но не просто пешкой. Я была наживкой, брошенной в воду, где плавали акулы. Король играл в какую-то свою страшную игру с Лорреном, и я была разменной монетой. Он показал меня герцогу, как показывают лакомый кусок. И теперь ждал. Ждал реакции Лоррена. Ждал, возможно, моего срыва. Ждал чего?
Тишина комнаты давила. Тени от единственной свечи плясали на стенах, как демоны. За окном темнели бесконечные сады Версаля прекрасная, бездушная тюрьма. Я была птицей в позолоченной клетке. А хозяин клетки, всемогущий Король-Солнце,
только что дал понять хищнику, что дверца не заперта на замок. Он соизволит убить меня? Или просто отдать на растерзание? И когда?
Я ждала. Ждала своего часа. Ждала ответа тетушки, как последней надежды. Ждала удара. И знала, что в этой игре, где фигурами были жизни людей, следующий ход будет за королем. Или за тем, кого он натравил. А я могла только сидеть. Дрожать. И ждать.
Глава 13: В сети фаворитки
Мадам, прошептала она, замирая у кровати. Дрожащей рукой сунула мне крошечный, туго свернутый клочок бумаги. От тетушки. Сейчас. Быстро.
Я развернула его, сердце колотилось так, что казалось, вот-вот вырвется. Знакомый почерк Элизы де Эгринье, но буквы скакали, неровные, торопливые:
«Дитя мое! Тучи черны и сгущаются! Ни слова больше на бумаге сожги! Общаться только через Мари, и то с величайшей осторожностью. От Лео ни звука, ни дуновения. Король замыслил нечто, а де Лоррен бьет копытом, требуя тебя. Я как слепой котенок в темноте, пока не узнаю его планы. Крепись, моя девочка! Крепись как никогда! Сожги сию же минуту!»
Холодный пот выступил на спине. «Требует тебя». Слова Лоррена вчера, взгляд короля Это не игра. Это охота. А я загнанный зверь. Я подбежала к камину, где тлели прошлогодние угли, сунула записку в самый жар. Бумага вспыхнула синим пламенем, свернулась в черный пепел. Сожгла. Как приказ.
Мари стояла бледная, глядя на пепел.
Что делать, мадам? ее шепот был полон ужаса.
Ждать, выдавила я. Ждать и крепиться. Слова тетушки звенели в ушах: «Слепой котенок». Если она ничего не видит
Не прошло и четверти часа. Тот же стук в дверь, но уже не Мари. Ансельм. Его лицо маска учтивости, но в глазах удовлетворение палача.