Это смерть на него так повлияла? Друзей убить, врагов простить? Тьфу ты, что за чушь в голову лезет? Гарри устало помотал головой, чувствуя, что в той становится тесно от мыслей. Это потому, что она маленькая, детская, и в ней так много дум не помещается, отстраненно подумал Гарри. Посмотрел на подушку и сдался положил на неё гудящую голову. И сразу же погрузился в глубокий сон.
Проснулся Гарри утром от грохота посуды на кухне. Недоумевая, он выполз в коридор и посмотрел в сторону кухонной двери сквозь матовое стекло и занавеску виднелся силуэт дяди. Удивляясь тому, почему его не разбудили, Гарри направился в ванную. Умываясь, он старательно убеждал себя, что ему это кажется и из кухни не пахнет жареным беконом. Но нет, нос говорил ему правду дядя Вернон действительно жарил яичницу с беконом и выкладывал её в тарелки мальчикам. Его самого уже дожидалась порция яичницы с колбасками. Завидев Гарри, Вернон привычно рявкнул:
Причешись!
Дадли обернулся, увидел Гарри, вздрогнул и схватился за зад, ещё помнящий вчерашний папин ремень. Подумал и заныл:
Где мама?
К обеду приедет, буркнул Вернон. Взял газету и спрятался за ней. Гарри пригладил волосы, подошел к столу и сел на свое место. Яичница дяди Вернона оказалась несоленой, а бекон пересоленным и пережаренным. Дадли ел с корчами, морщился и кривился, но из уважения к отцу глотал молча. Молча ел и Гарри, спокойно и без гримас. Долгое отсутствие Петуньи объяснялось тем, что ветлечебница располагалась в Лондоне, имела топорное расписание, и тётя Петунья уехала с ночевкой к подруге, чтобы с утра точно попасть на прием.
Завтрак прошел в молчании, после чего Вернон велел Гарри вымыть посуду и засобирался на работу. Когда в отдалении стихла машина Вернона, Дадли прошел к холодильнику, открыл его и принялся исследовать содержимое. Нашел ореховую пасту и хлеб, достал и, расположив на столе, начал сражаться с пакетом и банкой. Гарри вздохнул, понимая, что кузен сейчас
весь перемажется, а ему всё это придется убирать Ну-ка, как там по закону Гэмпа?..
Дадли, подвинься, я сейчас тебе сделаю.
По привычке толстяк хотел огрызнуться, но слишком сильно удивился предложению и послушно отошел. Четко держа в голове формулы Гэмпа, Гарри беспалочково применил к батону и пасте несложную трансфигурацию, превращая простенькие кусочки хлеба в красивенький и вкусный тортик, украшенный глазурью и кремовыми завитушками из ореховой пасты. Дадли потрясенно распахнул глазки, созерцая потрясающий шедевр кондитерского искусства.
Ух ты!.. Он настоящий, Гарри?
Попробуй! слукавил Гарри. Дадли пальчиком снял кремовую завитушечку и отправил в рот. Прикрыл глаза, сладко смакуя. Восхищенно спросил:
Как?
Я ж волшебник, произнес Гарри запретное слово. Дадли открыл глаза, посмотрел на кузена, на торт и решил обойтись без истерик. Чревоугодие в данный момент было существенней. Съев половину, Дадли тихо признался:
Это не я хотел утопить котёнка. Это Дэннис придумал.
Гарри нахмурился, вспомнив пятерых мальчишек на высоком берегу Уинг-ривер: Дадли и Пирс молчали, Малькольм и Гордон радостно улюлюкали, а Дэннис, самый здоровый и противный, гнусно гоготал, заглушая своим ржанием жалобный писк тонущего котёнка. Разбираться тогда было некогда, надо было спасать маленькую жизнь Восьмилетний Гарри, выглядящий на шесть с половиной, без раздумий прыгнул с кручи. Едва не убившись о мелководье у берега, он тем не менее уцелел и побрел на глубину к пищащему черному малышу. Вот тогда-то он и потóп, уйдя в воду с головой. Как выбрался непонятно Но, кажется, его Пирс и Дадли вытащили. А потом дома Дадли почему-то соврал, что бросил в воду котёнка. И схлопотал ремнем от папы. Теперь получается зря. Вернон наказал ни в чем не виноватого сына.
Почему ты не сказал родителям, что это Дэннис? спросил было Гарри и прикусил язык, вспомнив внушительный кулак хулигана, которым тот пригрозил Дадли, уходящему с реки. Попробуй, мол, проболтаться, прибью!
Придурок! с чувством сказал Гарри.
Кто? с опаской глянул на него Дадли поверх полусъеденного тортика.
Вы оба, хмуро буркнул Гарри. Но Дэннис вдвойне он по-настоящему виноват. А ты тоже хорош, напустился он на Дадли. Покрываешь преступника, его вину на себя берешь. Зачем?
Это чтобы он меня ябедой считал? обиделся Дадли, надув губы. Да ребята меня задразнят, будут думать, что я плакса, хныка и предатель!
Гарри хотел возмутиться, но вовремя осадил себя, вынужденно напомнив самому себе, что перед ним ребёнок восьми лет, со своими детскими понятиями о чести и благородстве. Это он сейчас семнадцатилетний обалдуй с зачатками усов на верхней губе Которых у него, впрочем, уже нет. Усы и семнадцать лет остались там, в ледяной луже в богом забытом лесу.
Всё равно ты дурак! с облегчением проворчал Гарри. Надо было спасать котёнка, а не смотреть молча, как он тонет.
Наверное, ты прав, грустно кивнул Дадли. Но это потому, что ты не знаешь, как больно бьет Дэннис.
На это Гарри нечего было возразить. Молча прибрал посуду за Дадли, вымыл оставшиеся ложки и вилки, вытер руки полотенцем, сел на стул и задумался. Странно вела себя память в этой реальности Ещё ночью он ничего не помнил о котёнке, а потом, с течением рассказа дяди Вернона, его память как будто прояснилась, словно адаптируясь к новым событиям, пережитым «заново». Создавалось странное впечатление, что спасение кошки случилось для того, чтобы память одного утопления наложилась на другое, то самое, в лесу будущего В той прошлой, первой, жизни он никаких котят не спасал, это он точно помнил. А в этой новой, второй спас котёнка и помнит (знает), что он волшебник. Кроме котёнка, всё остальное было на месте: и погибшие в автокатастрофе мама с папой, и отросшие за ночь волосы, и севший «от стирки» ужасный джемпер, и