Фмотри, куда прёфь! злобно прошепелявил потомок лордов, обернувшись к неуклюжему ротозею, бормотавшему невнятные извинения.
Малфой?! потрясённо произнесла девушка одних с ним лет, которая, сидя на корточках, пыталась собрать упавшие вещи.
Грейндфер?! не менее потрясённо прохрипел Драко, быстро закрыв рот ладонью. К сожалению, спрятать большой фингал под глазом и распухшее правое ухо он не сумел, и Гермиона Грейнджер испуганно уставилась на эти «украшения», вытаращив свои, и без того огромные, карие глазищи. «А у грязнокровки длиннющие ресницы. Раньше не замечал» пронеслась в мозгу самая нелепая в такой ситуации мысль.
Что с тобой? Кто тебя так?! выдохнула Гермиона, поднявшись на ноги и забыв о книгах.
Не тфоё дело, гряфнокрофка! Фобирай ффою макулатуру и отфалифай! злобно скривившись, ответил Драко и, подумав, добавил:
Ефли кому-нибудь фкафефь, что фидела меня, то факлятье «бобриные фубы» тебе раем покафетфя!
Гермиона продолжала глазеть на него, никак не реагируя на угрозы.
Почему ты разговариваешь как Рон, который набил себе рот едой? требовательно спросила она.
Да пофла ты! плюнув на всё, ответил Малфой. Мать всё равно всё узнает. Да и тётка изведёт его теперь насмешками, когда поймёт, что потомка чистокровного магического рода отлупила кучка маггловских сопляков. Грейнджер обязательно всё растреплет своим дружкам, и в Хогвартсе теперь ждёт такая весёлая жизнь, что он позавидует отцу, сидящему в Азкабане.
Драко даже обрадовался, что так и не написал эссе по маггловедению, и теперь сможет с чистой совестью бросить школу, не возвращаясь на шестой курс. Он повернулся к Гермионе и злобно улыбнулся ей во весь рот. Та не отшатнулась в испуге, не закричала от ужаса и даже не начала насмехаться над ним. Она вдруг посуровела лицом, став очень похожей на профессора МакГонагалл и профессора Снейпа одновременно, и ледяным тоном, очень похожим на голос разозлённой Нарциссы, приказала:
Немедленно к зубному врачу! Отправляйся прямо сейчас!
Драко даже растерялся от такого напора.
Ты не охренела ли, а, Грейндфер?! Мне уфе хфатило фафего мерфкого мира магглов на ффю фифнь! прошепелявил он, уже не скрывая отсутствие трёх резцов. Вместо них в распухшей десне торчали уродливые осколки некогда ослепительно-белых зубов.
Грейнджер продолжала сурово и совершенно невозмутимо смотреть в лицо Малфою.
Извини, я оговорилась. Немедленно отправляйся в больницу имени святого Мунго! Слышишь! С зубами шутить нельзя! потребовала она, и, тяжко вздохнув, презрительно добавила:
Мужчины вечные дети!
Драко побелел от злости. Он бы с удовольствием прямо сейчас придушил наглую грязнокровку, но в многолюдном баре сделать этого не мог. Он, скривившись, взглянул на Гермиону, которая уже успела собрать свои книжки и буравила его немигающим взглядом.
Какое прафо ты имеефь мне прикафыфать, мерфкая гряфнокрофка! Ты мне не мать!
Малфой, не знаю, куда ты вляпался, и кто тебя так избил, но шёл бы ты тогда домой, раз в Мунго не хочешь, не отставала Грейнджер.
Драко понял, что препираться с этой упрямой мымрой бесполезно, и решительно направился к выходу из бара, потому что половина посетителей и хозяин за стойкой с интересом посматривали в их с Грейнджер сторону. Он решил постоять
перед дверью «Дырявого котла» с маггловской стороны и подождать, когда Грейнджер, скорее всего, ходившая покупать себе очередную кипу учебников, уберётся прочь.
Да ты боишься идти домой! вдруг крикнула ему в спину та. Что, твоя мамочка будет негодовать, увидев, как кто-то нарушил красоту лица её сыночка?
Драко застыл, покачнувшись, будто ему бросили в спину камень. Затем медленно развернулся к Грейнджер. Его лицо было перекошено от ярости, бушевавшей в душе.
Лутьфе заткни ффой поганый рот, гряфнокрофка! Или я унифтофу тебя! Это и ты федь прифафтна к тому, фто мой отец теперь фидит в Афкабане! Ты и твой Поттер! гневно прошипел он, но должного эффекта не добился. Гермиона не только не испугалась, а даже не разозлилась. Губы её дрогнули в улыбке, а через несколько секунд она просто рассмеялась. Драко и сам понимал, что его грозные речи в столь шепелявом исполнении звучат нелепо, но сделать ничего не мог. Отсмеявшись, Гермиона постаралась придать лицу серьёзное выражение и сказала:
Лучше сам рот закрой, Малфой. А то ведь я могу и ещё немного украсить твоё личико, сломанным носом, например. У меня это отлично получается, если помнишь.
Драко никогда не забывал, как Грейнджер унизила его на третьем курсе, разбив ему нос. Но злился он, скорее, на себя, а не на неё. Мог хотя бы «Агуаменти» тогда облить, но и того не сделал, застыв от шока. Шутка ли? Какая-то грязнокровка посмела коснуться самого Малфоя! Вот и сейчас он чувствовал, что совершенно беспомощен. Если бы перед ним был парень, то драка была бы неизбежна, но ударить девчонку он не мог. Даже если она грязнокровка.
Флуфай, устало промолвил он, дафай так. Ты меня не фидела. Я тебя не фидел. И разойдемфя.
Но ведь ты нуждаешься в помощи! возмущённо заметила Грейнджер.
Беф тебя фпрафлюфь! В Мунго ффё рафно фубы мне будут фырафивать нефколько дней, куда торопитьфя?! огрызнулся Малфой.