Чуть больше года.
Ага! И как вы находите, оно того стоит, сэр?
Питер рассмеялся.
Я провел последние двадцать четыре часа, задавая себе вопрос, почему, когда мне действительно улыбнулась удача и удалось завладеть сокровищем, я обязательно должен был оказаться этаким идиотом, который рисковал потерять всё в этом проклятом глупом эксперименте.
Полицейский сочувственно кивнул.
Я понимаю, что вы имеете в виду, сэр. Мне кажется, что жизнь именно такова. Если вы не рискнёте, то никуда не придёте. Если же рискнёте, всё может пойти не так, как надо, и где вы тогда? И в половине случаев, когда вещи происходят, они происходят прежде, чем о них успеваешь подумать.
Совершенно верно сказал Питер и вновь наполнил бокалы. Он заметил, что полицейский понемногу успокаивается. Как истинный человек своего класса и образования, Питер в моменты сильных переживаний тянулся к компании обыкновенных людей. И действительно, когда недавний внутренний кризис угрожал разрушить его нервную систему, он полетел в буфетную к дворецкому с безошибочным инстинктом почтового голубя. Там к нему отнеслись очень гуманно и позволили чистить серебро.
Рассудком, так странно обострённым шампанским и нехваткой сна, он наблюдал реакцию констебля на Пол-Роже урожая 1926 года. Первый бокал обнажил философию жизни, второй вызвал имя Альфред Бёрт и дополнительный намек на некую таинственную обиду, нанесённую сержантом участка, третий стакан, как и предполагалось, вызвал к жизни историю.
Вы были правы, сэр, сказал полицейский, когда определили, что я новичок. Я прибыл только в начале недели, и поэтому не знаком не только с вами, сэр, но и с большинством здешних жителей. Джессоп сейчас знает всех, да и Пинкер тоже знал, сейчас его перевели на другой участок. Вы, должно быть, помните Пинкера крупный парень, два таких как я, с песочными усами. Да, полагаю, помните.
Итак, сэр, как я и говорил, я знаю район в общих чертах, но не как свои пять пальцев, если можно так выразиться, и могу иногда выглядеть глупо, но это не мешает мне видеть то, что я действительно видел. Видел и всё, и не пьян я был или что там ещё. А что касается ошибки в числах, ну, в общем, это могло произойти с каждым. И всё равно сэр, именно 13 было тем числом, которое я видел так же ясно, как сейчас вижу нос на вашем лице.
Невозможно выразиться убедительнее, сказал Питер, нос которого было трудно не заметить.
Вы знаете Меррименс-Энд, сэр?
Полагаю, что да. Разве это не длинный тупик, идущий где-то позади Саут-Одли-стрит, с линией домов на одной стороне и высокой стеной на другой?
Правильно, сэр. Высокие, узкие дома, все одинаковые, с широкими подъездами и колоннами.
Да. Как выезд с самой жуткой площади в Пимлико. Ужасно. К счастью, я полагаю, улица так и не была закончена, в противном случае мы бы имели ещё один ряд чудовищ на противоположной стороне. Вот этот дом относится к чисто восемнадцатому столетию. Как он вам?
Констебль Бёрт оглядел просторный зал камин в стиле Адамов, обшитый панелями с изящными мелкими карнизами, фронтонами на дверях, высокими полукруглыми окнами, освещающими зал и галерею, лестницу благородных пропорций. Он подыскивал подходящую фразу.
Это дом джентльмена, констатировал он наконец. Пространство чтобы дышать, если вы понимается, что я имею в виду. Кажется, что здесь просто нельзя вести себя вульгарно. Он покачал головой. Хотя, уж извините, я не назвал бы его уютным. Это не то место, где хочется посидеть в рубахе без рукавов. Но у этого дома есть класс. Я никогда не думал об этом прежде, но теперь, когда вы об этом спросили, я вижу, чтó не так с теми домами на Меррименс-Энд. Они какие-то сдавленные. Сегодня вечером я был в нескольких из них, и это правда: они сдавленные. Но я хочу вам рассказать об этом.
Это
случилось сразу после полуночи, продолжал полицейский, когда я завернул на Меррименс-Энд в рамках своего обычного служебного обхода. Я уже почти дошёл до дальнего конца, когда увидел человека, который подозрительно жался у стены. Там, знаете ли сэр, есть ворота в некоторые сады, и этот парень ошивался около одних таких ворот. Довольно грубоватый человек в мешковатом старом пальто мог быть бродягой с набережной. Я направил на него фонарь, потому что улица не очень хорошо освещена, а ночь выдалась тёмной, но не смог разглядеть большую часть его лица, потому что он нахлобучил рваную старую шляпу и был обмотан вокруг шеи большим шарфом. Я подумал, что он здесь не к добру и уже собирался спросить, что он тут делает, когда услышал в высшей степени страшный крик из одного дома напротив. Это было ужасно, сэр. «Помогите! Убийство! Помогите!» кричали так, что просто мороз по коже.
Голос был мужской или женский?
По моему, мужской, сэр. Больше похож на рёв, если вы понимаете, что я имею в ввиду. Я говорю: «Эй, в чём дело? Какой это дом?» Парень ничего не отвечает, но показывает, и мы с ним вместе бежим через улицу. Как только мы добрались до дома, послышался шум, как будто внутри кого-то душат, и удар, как будто что-то упало напротив двери.