Утром ни свет ни заря, а Соколов уже возле слонят.
Доброе утро! говорил он Рави и Шаши, и ему казалось, что слонята понимают его.
Рави протягивал из клетки свой еще совсем маленький тонкий хоботок и водил им прямо по лицу присевшего на корточки Соколова. Соколов дул ему в хобот, и Рави это нравилось. Он фыркал и опускал передние ноги становился на колени.
Хо-ро-ший, хо-ро-ший сло-ниш-ка! ласково говорил Соколов прямо в хобот слоненку, и Рави затихал, словно прислушиваясь к новым, непонятным для него словам.
К клетке подходили другие моряки, и все по очереди дули в хобот Рави, разговаривали с ним.
Шаши тоже как будто нравилось, когда с ней разговаривали, но дуть себе в хобот она не разрешала: дуйте, мол, пожалуйста, Рави, если ему это нравится, а я таких шуток не люблю. И Шаши прятала хобот и недовольно крутила головой сердилась.
Шаши не часто выставляла из клетки хобот. Он у нее хотя и маленький, а все же нет-нет да и застревал между досок. И Шаши, видимо, побаивалась, как бы ей совсем не потерять хобот. Ведь беэ хобота и слон не слон и слониха не слониха! А вот когда Соколов чесал Шаши уши, она не сопротивлялась: ее круглые глазки поблескивали от удовольствия.
Зато Рави позволял играть с собой как угодно. Часами он бегал по своей клетке, а набегавшись вдоволь, валился на бок и моментально засыпал.
Спал он не только ночью, но и днем. А проснувшись, поднимал хоботок вверх и, широко зевая, с любопытством посматривал туда, где стояли клетки Бак Запа и Вой Кай Лон. Может, спросонья Рави принимал их за своих родителей, а может, мечтал скорее вырасти и стать таким же большим слоном, как они.
Завтрак и обед
Слонам так часто есть не положено. У них особое расписание и особая пища.
В девять часов утра Рави и Шаши завтракали. В пять часов вечера обедали. И хотя Рави и Шаши совсем еще маленькие, каждый из них съедал за день столько, сколько и взрослому человеку не съесть.
По утрам доктор Рао раскрывал свою записную книжку. А в ней написано: «Рис сухой один килограмм, сахар двести пятьдесят граммов, молоко свежее пятьсот граммов, соль пятнадцать граммов, сено двадцать
килограммов, сахарный тростник четыре палки, зеленая трава и ветки неограниченно». Вот, оказывается, что выдают на день каждому слоненку!
С травой и сеном Рави и Шаши управлялись запросто: подцепят хоботом пучок и в рот. Сахарный тростник они тоже ели сами. Очищенные, разрезанные на равные части палочки тростника Рави и Шаши брали хоботом прямо из рук и, ловко переложив их в рот, сладко хрустели и чавкали. С остальными продуктами дело хуже!
Как-то раз, еще до посадки на теплоход, поставили перед Рави миску с отварным рисом. Рави опустил хобот в миску, покрутил им и так и сяк, но подцепить рис не смог. Вот наконец он зацепил хоботом кучку риса, но только хотел положить ее в рот рис рассыпался. Облизал Рави пустой хобот и закричал от обиды.
Поставили миску перед Шаши. Опустила она хобот, поковыряла рис, но взять его даже не попыталась.
Принесли Рави и Шаши по миске молока. Уж от молока, наверно, они не откажутся: все дети любят молоко! Рави и Шаши посмотрели на молоко, но, видимо, не поняли, что это за жидкость, и отвернулись.
Вот тебе и раз! Выходит, что Рави и Шаши такие маленькие, что и есть сами не умеют.
Пришлось им помочь. В отварной рис влили свежее молоко, положили сахарный песок, размешали получилась настоящая каша.
Взял Магомет Хасим в руку горсть каши, свалял ее покрепче, чтоб не рассыпалась, и положил в рот Рави. Попробовал Рави каша сладкая и вкусная. Пожевал, пожевал и проглотил. Поднял хобот, открыл рот: «Давайте еще!»
Взял Пир Паша в руку горсть каши, свалял ее покрепче, чтоб не рассыпалась, и положил в рот Шаши. Шаши пожевала, пожевала кашу и проглотила. Она тоже подняла хобот и открыла рот: «И мне давайте еще!»
Так и кормили Рави и Шаши на теплоходе.
Аврал
Плохо переносили качку взрослые слоны, еще хуже переносили ее Рави и Шаши. Их клетки были покрыты брезентом, но брызги все равно попадали на слонят. Солона́ морская вода, и как ни толста у Рави и Шаши кожа, она чесалась и болела от соли.
Видел это капитан Чернобровкин и потому старался вести теплоход на ветер, чтобы волны ударяли не в борт, а в нос корабля. Теплоход разрезал своим острым килем волны брызги не попадали на палубу, а разлетались в разные стороны.
Но вот при входе в Анденский залив, на границе Аравийского моря и Индийского океана, обрушился на палубу теплохода сильный ливень. Забурлило море, заштормило пуще прежнего. Вдруг огромная волна ударила в корабль и, перевалив через левый борт, прокатилась по палубе. В ту же минуту раздался треск дерева и крик Шаши. Мокрая с головы до ног, Шаши забилась в угол и с ужасом смотрела оттуда на разбитую волной дверцу своей клетки.
Аврал! разнеслась по теплоходу команда капитана Чернобровкина.
Выбежали моряки на палубу.
Немедленно устранить повреждение, укрепить клетки! приказал капитан.
И моряки принялись за работу.
Больше часа стучали на палубе топоры и гремели цепи. На славу поработали моряки: выправили покосившуюся клетку Шаши, починили разбитую дверцу. А для того чтобы и впредь не было никаких неприятностей, закрыли дверцу клетки не на простой запор, а на стальные цепи.