Колдунья приблизилась к Даре и спросила:
- Дара, почему ты со страхом смотришь на меня?
Дара, услышав свое имя из ее уст, удивилась, а женщина с улыбкой продолжила:
- Ты испугалась меня? Не бойся! Я просто старая женщина и тебе не сделаю зла. Я хожу, собираю травы и цветы и их отварами и настоями облегчаю свои недуги и недуги тех, кто обращается ко мне за помощью. Не спрашивай, откуда мне известно твое новое имя, но я тоже буду называть тебя Дара. Знаю, что тебе некуда идти. Пойдем со мной. Ты будешь жить у меня и поможешь собирать травы, коренья и цветы. У меня нет своих детей, которым я могла бы передать знания об их лечебных свойствах и если ты будешь прилежной ученицей, я обучу тебя знахарскому делу. - Колдунья посмотрела из-под руки на небо и добавила: - Решайся быстрее. Солнце уходит. Из-за охотников я потеряла драгоценное время, а мне надо так много еще успеть сделать!
Сказала и медленно пошла дальше.
Дару слова женщины успокоили и она, осознав, что терять ей нечего, а идти действительно было некуда, вскочила и побежала догонять колдунью. От пережитого волнения она не придала значения сказанным женщиной словам: "Не спрашивай, откуда я знаю твое новое имя" и решила, что та просто обмолвилась, так как помнила только одно свое имя - Дара. Оставшуюся часть дня она вместе с колдуньей собирала травы и цветы. Старая знахарка рассказывала Даре об их назначении и времени сбора, и только про сорванные у кромки воды цветы с мелкими голубыми лепестками ничего не ей сказала, а молча, положила их в корзину. Они вместе ходили по лугам и лесным опушкам до тех пор, пока не начало смеркаться. Последние лучи солнца золотили верхушки деревьев, когда сборщицы с полной корзиной лечебного сырья подошли к дому колдуньи.
Хозяйка отворила незапертую дверь, зажгла и поставила свечу на стол. Дара внесла в комнату тяжелую корзину и в удивлении остановилась.
Большую часть комнаты занимала побеленная печь. На стене около печи висели связанные в аккуратные пучки травы и цветы. Маленький стол, стоявший у окна, был выскоблен добела, а лавки укрыты цветными лоскутными ковриками. Низкие окошки почти полностью были закрыты шторками, искусно сплетенными из тонких ивовых прутиков. От двери к столу лежала дорожка-плетенка. В углу комнаты красовалась застеленная лоскутным одеялом деревянная кровать с целой горой подушек в пестрых наволочках. От колеблющегося пламени свечи по комнате гуляли причудливые тени. Развешанные травы и цветы источали тонкий аромат, от которого у Дары с непривычки слегка закружилась голова.
- Тебе нравится у меня? - спросила хозяйка.
- Да! - чуть слышно выдохнула Дара. - Скажите, пожалуйста, как мне следует к вам обращаться?
- В народе меня зовут Зида и ты тоже можешь меня так называть, - ответила колдунья и стала разбирать принесенные травы и цветы. Пока Дара связывала их в пучки и развешивала сушиться, Зида вынула из печи чугунок с кашей и водрузила его на стол. Затем достала маленький чугунок с травяным чаем и позвала помощницу к столу. Дара так сильно проголодалась, что ей показалось, что она никогда не ела такой вкусной каши и не пила такого душистого чая. Хозяйка с нескрываемым одобрением смотрела на ученицу, за обе щеки уплетавшую кашу,
и думала: "Знать, не ошиблась я в ней! Если она так хорошо ест, значит, так же хорошо будет и работать!"
Наконец с едой было покончено. Дара вызвалась помыть посуду, а колдунья тем временем сдвинула две лавки вместе, положила на них перинку, подушку и покрывало и скоро девушка спала крепким безмятежным сном.
А что же царевич? А царевич, пока Дара с наставницей собирала на лугах лечебное сырье, скитался по округе в поисках белокурой девушки, встреченной им у озера. Вечер застал его неподалеку от дома, в котором теперь Мирт жил один. Света в окне не было и царевич, утомленный поисками, не отважился постучаться в дом, чтобы узнать - не живет ли здесь та, которую он ищет? Он забрался в стог сена, сметанного на лугу и заснул крепким сном, намереваясь с восходом солнца продолжить поиски.
Близилась полночь.
Зида встала с кровати, подошла к мирно спящей Даре, постояла некоторое время, глядя на ее спокойное во сне лицо, и прошептала:
- Нет, Дара! Я тебя не для того приютила, чтобы так скоро лишиться ученицы в твоем лице. Не бывать этому!
Женщина недобро усмехнулась и вышла во двор. В небе сиял огромный диск луны. Колдунья воздела руки к небу, тихо, протяжно запела и медленно закружилась на месте. По небу поползли темные тучи и скоро они скрыли сверкающую холодным светом луну. Песня Зиды стала громче, кружение стремительнее, и, когда она закружилась с быстротой юлы, разразилась такая жуткая гроза, какой никто еще не видел. Проснувшиеся люди с побелевшими от ужаса лицами взирали, как молнии острыми огненными пиками беспрерывно пронзают небо. В их мимолетном свечении деревья и дома вырисовывались причудливыми силуэтами. Оглушительные раскаты грома раскалывали небосвод. Невесть откуда налетевший смерч подхватил стог сена вместе со спавшим в нем царевичем и потащил в неведомую даль.
Зида дико хохотала и, воздев руки к небу, кружилась в бешеном танце и как только она в изнеможении упала на землю, буря стихла, тучи быстро развеялись, и в небе снова засияли яркие звезды и луна. Утром уже никто из людей не помнил о разыгравшейся ночью стихии, и ничто не напоминало им о ней.