Аюр, Аюр, Аюр! плакала Сату, и в ритме этого имени стучал бубен в голове Джалар.
Она видела, как подруга целует возлюбленного, как бегут к ним на помощь взрослые, как лойманки, мешая друг другу, ощупывают Аюра, оттеснив от него Сату, как что-то льют ему в рот, как его уносят, как женщины уводят рыдающую Сату и как рукав ее порванного платья болтается подстреленной белой птицей.
Джалар! Джалар!
Кто-то ударил ее по щекам, еще и еще. Джалар вскрикнула. Перед ней стояла Тхока. Смотрела сурово, взволнованно. А рядом испуганная мама. По лесу гуляли синие пьяные сумерки. Они скрыли красную от крови Аюра траву.
Пойдем домой, Джалар, сказала Тхока. С Аюром все будет хорошо. Слышишь, Джалар? Он жив, он поправится, и они поженятся с Сату. Не надо никому мстить, рысенька моя, пойдем домой. Отец обыскался тебя.
Сату рассказала всем, что случилось на болоте, а Мон выступила свидетелем, хотя самой ее там не было и она не видела, как все произошло. Но все всегда верили спокойной и рассудительной Мон, дочери учительницы. Парней хотели судить, но, когда их отыскали, выяснилось, что Навь уже наказала их: Чимек споткнулся о камень и сломал ногу, Гармас, раньше всех вернувшийся на луг, как ни в чем не бывало начал рубить дрова для вечернего костра, но промахнулся и отсек себе четыре пальца на правой руке. Хуже всего пришлось Халану он бежал по лесу, не разбирая дороги, и корявая ветка выткнула ему глаз. И вроде бы все говорили: «Поделом, что за навьи бесы в них вселились нападать на девушку?» Но не было в Краю человека, который бы не вздохнул после этого: «Такие молодые, а уже покалеченные. Как охотиться будут? На что жить? Где жен возьмут?»
Джалар слышала эти разговоры, и ей тоже было жаль парней. Но потом она вспоминала порванное платье Сату и неподвижного Аюра, и вся жалость проходила.
Шона, Вира, Тхока
Родители Халана, Чимека и Гармаса богатые подарки принесли родителям Сату и ходили в Дом
Лося, чтобы задобрить родителей Аюра. Вроде бы все наладилось, правда, Чимека мать увезла в Дом Щуки, откуда была родом: то ли думала, что так спокойнее ему, то ли решила, что рыбаку здоровые ноги не так важны, как охотнику, что, в общем-то, правда. Весна разгоралась все ярче, шло время Рыси, Явь распахнула Краю объятья, но Джалар чувствовала тревогу. Она не могла объяснить, но будто слышала невнятный шепот за спиной, он не прерывался ни на миг, даже когда она спала. Она пыталась поговорить об этом с бабушкой, но та опять потащила ее в баню, опять мыла, терла, парила, что-то пела Джалар в этот раз ничего не ощутила, молча перетерпела, но не успокоилась.
Зато ей немного помог разговор с Мон.
Как-то они шли вместе с Сату и Мон по деревне и увидели Халана. Он копал грядку в огороде своих родителей, хотя раньше никто не мог заставить молодого дерзкого охотника заниматься такой работой это дело женщин и детей. Халан осунулся и побледнел, казалось, беда вытянула из него все силы, всю живость. Он стал молчалив и угрюм, сторонился людей, а больше всех возненавидел хромого Эркена, будто видел в нем отражение своей судьбы. Никто из тех, кто дрался за Сату на болоте, не сказал больше друг другу ни слова.
Все-таки не пойму я, что с ними со всеми случилось, еле слышно проговорила Джалар, не в силах сдержаться, так замучили ее эти думы. Почему они все до единого пробежали мимо меня, но бросились на Сату? Я не имею в виду, что ты им не нравилась, Сату, но очень уж жестоко, будто кто их натравил.
Мон быстро взглянула на нее и отвела глаза, пряча какую-то мысль.
Ты что-то знаешь, поняла Джалар.
Не знаю но догадываюсь. Но я не буду наговаривать на человека, а доказать мне нечем.
Скажи, потребовала Сату.
Тот день сильно изменил ее. Всегда смешливая и легкая, теперь Сату будто жила с оглядкой, будто боялась, что вот-вот на нее обрушится что-то совсем страшное и непоправимое. Джалар вроде бы и пыталась говорить себе, что подруга просто переживает за Аюра, каждую минуту боится плохих новостей, но беда в том, что и сама Джалар чувствовала приближение чего-то огромного, такого, с чем ей не совладать.
Мон помолчала, вздохнула, но после невестиных гонок она мало в чем могла отказать Сату.
Ну! потребовала та, и Мон сдалась.
Я думаю, это Шона науськала парней. Ведь Халан ее двоюродный брат, а Чимек лучший друг родного брата, а Лэгжин сосед. Трудно ли уговорить
На такое? щеки Сату стали совсем белыми. Подумай сама, что бы они сделали со мной, не подоспей Аюр!
Мон покачала головой:
Мы не знаем, Сату. Не знаем, когда бы они остановились и хотели ли вообще обидеть тебя? Может, им надо было просто не дать тебе дойти до места, задержать, отвлечь от Аюра.
Сату покачала головой:
Ты не видела их, Мон. Они будто озверели. Ни слова не говорили. Только рычали и скалились.
Может, специально, хотели запугать тебя? предположила Джалар.
Шона ведь приняла чуду Лэгжина, сказала Сату. Не брала бы, раз не хотела за него замуж. Зачем ей всех подговаривать?
Тогда Джалар рассказала ей, что видела в лесу: как Шона встала на пути Аюра, как он обошел ее, не взглянув, как она упала на землю и как подошел к ней Лэгжин. Сату побледнела еще сильнее. Глаза ее казались большими на бескровном лице.