Слышишь, Федор Михайлович! не удержался Алексеевский. У них даже политотдел есть, размахнулись бандиты. Листовки наши до народа не доходят, уничтожают их.
Мордовцев, сидевший за столом напротив, поднял от карты голову лицо его было усталым, болезненным.
Жаль, сказал он. Листовка все же лучше пули. Кровь невинных льется Но выхода нет, Николай Евгеньевич, будем громить банды беспощадно Колесников
занес клинок над самым дорогим для нас, Советской властью Губкомпарт настаивает на немедленном выступлении, а конницы Милонова все нет. Что будем делать? Эшелон явно где-то застрял.
Разговор этот происходил в поздний вечерний час на станции Евстратовка. Штаб объединенных красных частей на днях переместился южнее Россоши, определена точная дата наступления фронтовая кавалерийская бригада под командованием Милонова, погруженная в спецэшелон, двигалась к месту боевых действий, да вот задержалась. Все же остальные части, в том числе и бронепоезд, были уже на месте.
Мордовцев давал последние указания командирам частей, уточнял боевую задачу. Наступление, как и в прошлый раз, осуществлялось по двум направлениям, двумя сводными отрядами Евстратовским и Митрофановским. Северным (Евстратовским) командовал Белозеров, ему придавалась артиллерийская батарея и бронепоезд с двумя легкими орудиями. Авангард этого отряда, пехотный полк, должен внезапным ударом выбить бандитов из слободы Евстратовка, двигаться далее на Терновку и Старую Калитву. Поддерживать авангардный полк станет полк Качко. Южный отряд (им командовал Шестаков), не дожидаясь прибытия кавалерии, обязан нанести удар по Криничной, двигаться потом на Ивановку, Цапково, хутор Оробинский, стремясь в районе Дерезовки соединиться с Северным отрядом.
Склонившись над большой штабной картой, вглядываясь в красные стрелы на ней, читая надписи, командиры полков и отрядов делали пометки в своих картах, уточняли задачи.
Я полагаю, говорил, покашливая, Мордовцев, что боевые действия займут у нас четыре-пять дней, максимум неделю. Особого перевеса в силах над Колесниковым мы не имеем, нам противостоит грамотный и неплохо вооруженный противник. Думаю также, что Колесников окажет нам прежде всего тактическое сопротивление, это в его интересах: банды разношерстные, сформированы в основном из дезертиров, каким является и сам Колесников. Местные же крестьяне воюют под угрозой, насильно. За прошедший с начала восстания месяц идеологам банды, конечно, многим удалось отравить души, настроить крестьян против Советской власти, Красной Армии и чека, но я убежден, что наши бойцы и командиры сумеют противопоставить им революционную стойкость духа, твердые убеждения. Наша народная власть в опасности, товарищи, об этом губернский комитет партии просит нас говорить прямо. Говорите бойцам и о зверствах, чинимых бандитами над советскими и партийными работниками, над красноармейцами из продотрядов, рассказывайте своим подчиненным о далеко идущих планах главарей и вдохновителей восстания Впрочем, я, кажется, отбиваю хлеб у нашего комиссара. Мордовцев с улыбкой повернулся к Алексеевскому. Ты уж извини, Николай Евгеньевич, разговорился У кого, товарищи, есть вопросы?
Белозеров сильным решительным ударом выбил пехоту Григория Назарова из слободы Евстратовка, оттеснил ее до селения Межони. Бой начался к вечеру и быстро кончился банда отступила. Помня о коварстве колесниковцев, Белозеров, оставшись ночевать в Евстратовке, выставил сторожевое охранение за пределами слободы, на соседних хуторах: Назаров (Евстратовку и Терновку оборонял Старокалитвянский полк) мог пойти в ответную атаку в любое время.
Ночь прошла спокойно, а к утру банда в триста штыков при сотне конных навалилась на Белозерова. Врасплох, однако, полк она не застала и на сторожевых хуторах, и на окраинах слободы колесниковцев встретил плотный оружейный огонь.
Откатившись, бросив на снегу убитых и раненых, Григорий Назаров по приказу Колесникова (тот со штабными наблюдал за схваткой в бинокль) перегруппировал силы, наступающим теперь были приданы два орудия и три пулемета. Но успеха это не принесло полк, проклиная огонь красных и своих командиров, атаковал вяло, трусливо.
Чего топчешься, как баба на гумне?! орал на Григория Колесников. Зайди с левого фланга, по оврагу, ну! И конницу по оврагам пусти, в обход! С Колбинского ударь! Баранья твоя голова!
Да ото ж И я так думав лепетал Назаров вздрагивающими губами, сдерживая под собою нервно танцующего коня. А хлопци утиклы Испугались, чи шо
«Хлопци!.. Утиклы!» орал Колесников. Соображаешь, что говоришь?! Рука его сжала эфес клинка. В тр-р-ри-бунал пойдешь, бога мать!.. Расстреливай трусов на месте, или самого расстреляем. Понял?! Никакой пощады своим хлопцам, их по деревням полно Ну!
Да стреляют, сатаны, дуже метко. Григорий ткнул дулом нагана в сторону красных в сером тяжелом утре четко уже проступали соломенные крыши слободы, отовсюду слышались
выстрелы. Як пальнуть, так обязательно хтось у нас падае
Ты, Григорий, сполняй приказ, побагровел и Безручко, сидевший тяжелой тушей на громадном вороном коне. А шо хлопци падають на то она и война.