Еще Федор Владимирович подчеркнул значение станций, узлов связи, словом, то, о чем и размышлял сейчас Мордовцев, сидя в торце наспех
сколоченного длинного штабного стола и слушая мнения своих командиров. Да, Колесников, скорее всего по подсказке, а вероятнее, по прямому приказу штаба Антонова рвется к железной дороге, настойчиво атакует станции, крупные разъезды, нападает на эшелоны с важными грузами
В штабе обсуждалось воззвание, написанное Алексеевским; в нем в доступной форме говорилось о причинах восстания в Старой Калитве, о его руководителях и целях. Воззвание решили разбросать с аэроплана над районом, захваченным повстанцами.
С бумагой плохо, вставил военком Воднев, человек общительный, улыбчивый, легкий. Есть только серая, оберточная, а для такого дела нужна бы он прицелился глазами на карту, развернутую во всю ширь на столе, пощупал ее сильными смуглыми пальцами.
Будем печатать на плохой, что поделаешь! вздохнул Алексеевский. Дорого яичко ко христову дню, а для нас каждый час дорог. К Колесникову теперь идут целыми деревнями. Возьмите Ивановку, Дерезоватое, ту же Криничную Как считаешь, Аркадий Семенович?
Качко молча, в раздумье, покивал головой. Вздохнул:
Маху мы дали. Срочно нужно дело исправлять. И воззвание это правильно задумано. Колесникова крушить надо теперь не только военной силой. Слово это тоже большая сила.
Не уверен, что на кого-то подействует этот клочок бумаги! нервно возразил комполка Белозеров, подвижный, с чисто выбритым лицом брюнет. Много ли среди бандитов грамотных?
Нет, вы не правы, откинулся на стуле Алексеевский. И бумага эта, как вы выражаетесь, свою роль сыграет. И вообще, товарищи, я не думаю, что бои с Колесниковым займут у нас много времени. Учтем, во-первых, опыт горький опыт! он поднял палец вверх. Подождем кавалерию Милонова, бронепоезд, из Воронежа батальон пехотной школы движется. Знают о восстании в нашей губернии и в Москве, лично товарищ Ленин. В Воронеж направлен с чрезвычайными полномочиями Николай Алексеевич Милютин. Насколько я понял из шифровки, Алексеевский похлопал ладонью по кожаной, лежащей перед ним сумке, специально для нас Москва выделила вагон винтовок, идут на помощь три свежих полка.
Это другое дело, заговорили одобрительно командиры.
Осталось нам научиться хорошо воевать, хмуро прервал говоривших Мордовцев. Действительно, такое внимание и такая помощь! И губкомпарта, и Москвы А мы А мы, видите ли, отдыхаем на перинах перед боем, нежимся!.. Ну как можно, Шестаков! Мордовцев, с досадой отшвырнув толстый красный карандаш, сердито смотрел на командира сводного пехотного отряда. Как можно бросать на поле боя пулеметы?! Объясните! Такой подарок бандитам! У них теперь и своя батарея есть, и пулеметная команда, и Мордовцев закашлялся, и Алексеевский с тревогой поднял на военкома глаза.
Шестаков, одергивая гимнастерку, встал, потупил большую кудрявую голову.
Федор Михайлович ну, получилось все так неожиданно. Никто ведь не предполагал, что мы встретим вполне боеспособную и обученную в военном отношении банду. Колесников проявил не только коварство и хитрость, он и в тактическом отношении оказался силен, надо отдать ему в этом должное.
Отдали уже! Мордовцев грохнул кулаком по столу. Два отряда отдали ни за понюх табаку. Ни одного бандита при этом не уничтожили! Двух командиров потеряли, пулеметы побросали. Да вас судить надо, Шестаков! За малодушие, за трусость!
Шестаков молчал; круглое его чернобровое лицо побледнело.
Федор Михайлович, я Я должен доложить вам, что мои бойцы Мы совсем не ожидали конницы, Федор Михайлович. От разведки никаких данных на этот счет не поступало. Я бы, разумеется, подготовил бойцов, но Это сильно подействовало на них, психологически
Психически, поправил Алексеевский.
Да, психически, согласно повернулся в его сторону Шестаков. Или морально, как хотите. Но конница как снег на голову. Из каких-то оврагов, щелей выскочила целый кавалерийский полк, не меньше.
У страха, правильно говорят, глаза велики. Мордовцев зябко подернул плечами, запахнул плотнее шинель. Конницы против вас было не более двухсот сабель, против ш е с т и с о т штыков!
Отряд сборный, Федор Михайлович, возразил несмело Шестаков. Военные команды при ревкомах и исполкомах, милиция, добровольцы есть Люди друг с другом и познакомиться как следует не успели. Едва под ружье стали и вперед.
А как же вы хотели?! не выдержал Алексеевский. На занятия времени нет, бандиты нам этого времени не дали. Учиться приходится в бою. И вы, кадровый командир Красной Армии, должны были все предусмотреть В общем, так, товарищи: за трусость,
проявленную бойцами на поле боя предлагаю отстранить от командования товарища Шестакова и передать его дело в ревтрибунал.
Смуглый лицом Шестаков стал белым.
Товарищи!.. Федор Михайлович!.. выдохнул он, растерянно глядя на сидящих за столом. Да я В конце концов Дайте мне возможность доказать, что я Я ведь всю гражданскую от и до, как говорится. Ранен был дважды!.. Зачем же так? Разве я не понимаю?
Значит, не понимаете, Шестаков, если так говорите. Мордовцев в такт словам постукивал карандашом по свежевыструганной столешнице. Не понимаете, что Советская власть в опасности, что ваша растерянность Да какая там растерянность трусость! Тут другого и слова не подберешь Безответственность Гусева и Сомнедзе пусть на меня покойники не обижаются все это привело к нашему серьезному поражению. Мы, как большевики, должны честно и прямо сказать об этом. Губкомпарт собрал и отдал нам все, что только можно было орудия, пулеметы, винтовки, бойцов. А мы?.. Эх!