Ну, что, Василий Петрович! Понеслась душа в морской рай! глаза мичмана, которому в этом году стукнуло двадцать лет, зажглись каким-то внутренним огнём.
Понеслась, Ваше благородие! Смирнов, который недавно стал дедом, азартно захохотал. Эх, понеслась!!! Господи-и-и, прими наши грешные души!!!
Глава 10 На суше и на море
О негодности конструкций боевых рубок или командных постов не раз поднимали вопрос в морском ведомстве многие грамотные
офицеры и адмиралы, но всегда побеждал консерватизм. За двадцать лет конструкция командных мостиковне изменилась. Новая серия эскадренных броненосцев типа «Бородино» имели по проекту такие же боевые рубки, как у броненосца «Николай I» постройки 1887 года. Даже на судах заграничной постройки «Варяг», «Ретвизан», «Цесаревич», «Аскольд», «Богатырь» были сохранены такие же командные посты.
Всё изменилось в 1901 году, когда студент кораблестроительного отделения Морского инженерного училища Костенко Владимир Полиевктович подал на имя Великого князя Александра Михайловича доклад о недостатках защищенности боевых рубок эскадренных броненосцев Российского императорского флота, обосновывая это теоретическими расчётами и выкладками.
Как нестранно, но этот доклад нашёл благожелательный отклик у зятя императора, особенно после проведения опытных стрельб, которые подтвердили выводы молодого кораблестроителя. На «Петропавловске», который в это время находился на ремонте машин, произвели изменения боевой рубки. Такие же переделки были сделаны на «Ретвизане» и «Цесаревиче», перед их вводом в строй, а также на строящихся броненосцах серии «Бородино».
Толщину броневых плит и крыши боевых постов увеличили до двенадцати дюймов, связав их в единую монолитную конструкцию. Грибовидную форму крыши изменили на полусферу, убрав просвет под сводом крыши, исключив попадание осколков внутрь рубки.
Прорези для дальномеров, наблюдения за обстановкой уменьшили в размерах и прикрыли бронещитками. Вход в боевой пост, который был без двери, а против него на расстоянии одного шага стояла толстая броневая плита прямоугольной формы, оснастили полноценной броневой дверью. Также увеличили броневую защиту основания рубки, что обеспечило её безопасность в случае разрывов больших снарядов под командным мостиком. Ещё одним серьёзным изменением стало обеспеченное броней сообщение с нижними помещениями корабля и с центральным постом.
Мало кто знал, что на решение о таких изменениях боевых рубок у российских броненосцев очень сильно повлиял флигель-адъютант Николая II, тогда ещё подполковник Аленин-Зейский. Он все уши прожужжал и Николаю, и Сандро о необходимости переделки и усиления боевых рубок. Но никто не знал, по какой причине он это делал. Не знал и адмирал Макаров.
А всё очень просто, относительно, конечно. В памяти нашего героя сохранились частично результаты Цусимского сражения в том его прошлом-будущем. Тогда рубка броненосца «Князь Суворов» сразу сильно пострадала. В ней все были убиты или ранены, в том числе ранен командующий эскадрой. Все приборы управления огнём, рулём и механизмами уничтожены. Рубка была покинута и перестала служить центром управления кораблём. На «Бородино» в рубку попал 12-дюймовый снаряд сзади, в просвет входа. Все были перебиты, а управление перешло в центральный пост.
На «Орле» в командный пост попали три 6-дюймовых и два 8-дюймовых снаряда. Рубка сильно пострадала, но по счастливой случайности уцелел штурвал. Рулевое управление из командного поста сохранилось до конца боя. Кораблём управлял контуженный старший офицер. Из четырнадцати человек, которые были в рубке на начало боя, в живых осталось только трое к его окончанию. И все трое были контужены и ранены.
Об этом Аленин, конечно, не говорил, но настоятельно рекомендовал переделку боевых рубок на эскадренных броненосцах. За что Макаров теперь мысленно благодарил и его, не понимая, откуда сухопутный человек мог знать это.
«Второй уже раз переделанная и усиленная броней боевая рубка жизнь спасла и не только мне», подумал Степан Осипович, вспомнив Цусимское сражение, когда в командный пост «Цесаревича» прилетело несколько снарядов.
Он тогда отделался лёгкой контузией. Адмирал вздохнул полной грудью, дотронулся до перевязанного лба, и сморщился от боли. Его шикарная, всегда расчёсанная и пушистая борода превратилась в кровавые сосульки. На лице были многочисленные порезы, некоторые из которых ещё кровоточили, а другие сочились сукровицей.
Усиленная рубка «Славы» смогла выдержать удар бронебойного 340-милиметрового снаряда, который прилетел флагману Балтийской эскадры во время боя на рейде Дюнкерка, сохранив жизнь адмиралу и старшему офицерскому составу броненосца «Слава». Все они получили контузию в разной степени тяжести и множественные ранения от мелких осколков брони, которые разлетелись по рубке после попадания в крышу боевого поста снаряда весом в 420 килограмм, но все остались живы. Этот бой тяжело дался русско-германскому флоту, несмотря на успех бомбардировки с дирижаблей и атаки торпедных катеров.
Адмирал, как в ознобе
передёрнул плечами, вспоминая, как разворачивались события четыре часа назад, когда вслед за германскими эскадрами русские корабли вышли расстояние открытия огня по англо-французскому флоту на рейде возле порта города Дюнкерк.