К Дюнкерку подошли точно в срок, разойдясь в стороны, легли на боевой курс. Время пять ноль-ноль и над рейдом порта Дюнкерк вспыхнул первый взрыв зажигательной бомбы, затем ещё и ещё. Штурман-наводчик занял ложемент и начал корректировать боевой курс «Беркута», выводя его на «Сюффрен», когда взорвался «Орёл», а вверх с земли устремились лучи света от мощных морских прожекторов.
«Судя по всему, англичане и французы подготовились к нашему налёту. Аверьянов! Аверьянов! Зачем же ты настоял на снижении высоты бомбардировки для увеличения её точности Эх, ребята! Прощайте!», подумал Сандро, увидев, как совсем рядом с дирижаблем вспыхнул разрыв шрапнели, а дальше по курсу ещё один.
Именно об этом предупреждал Ермак, говоря, что наше превосходство в воздухе долго не продлиться. Особо он боялся появления зажигательных пуль и снарядов, от которых дирижабль практически не защищён. Да и взрыв осколочно-фугасного или шрапнельного снаряда рядом с дирижаблем, а не дай бог внутри дирижабля мог привести к его гибели.
Ваше превосходительство, есть попадание в дирижабль. Повреждено два газовых мешка, доложил старший офицер.
Принято. Продолжаем атаку, держась за штурвал Сандро, не почувствовал каких-либо изменений в движении дирижабля.
Корабль отзывался на каждое движение штурвала, и поэтому вперёд, в атаку! За ребят! За «Орла»! За Россию!
Катера низкими силуэтами едва были видны в темноте, которую разбавили огни пожаров на кораблях и огненные пятна на воде. Всепередвижения малых миноносцев были спланированы и рассчитаны с математической точностью, и теперь «Барракуды» находились, как раз там, откуда ближе и удобнее всего ринуться в атаку на врага. Теперь нельзя терять даже мгновений. На кораблях противника уже их заметили.
Ураган артиллерийского огня, не смотря на то, что многие корабли противника горят, вот-вот обрушится на дерзких карликов, снаряды взроют море, пытаясь настичь быстрые и юркие мишени. Люди на катерах командир и боцман, мотористы и минёры напряглись, как струны. Рукоять телеграфа на «самый полный ход». Из моторов выжимается вся их мощность. И, как стрела из лука, торпедные катера, буквально на глазах набирая бешеную скорость, полетели на врага.
Командир номерного торпедного катера, на борту которого была цифра 113, мичман Степанов 6-й, вцепившись в штурвал, лично, отстранив рулевого, держал свою «Барракуду» на боевом курсе, совершая манёвры уклонения от огня противника. Его целью был английский эскадренный броненосец типа «Дункан» то ли «Албемарл», то ли «Корнуоллис». В сумерках и огненных всполохах, а также из-за то и дело вспухающими рядом с катером столбами воды от снарядов точно определить мичман не смог.
Впереди его катера шла «Барракуда» мичмана Морозова. Его корабль был первым в их тройке, которая друг за другом должна была атаковать этот броненосец. За Степановым в самоубийственную атаку шла «Барракуда» мичмана Кривицкого. Такая тактика была разработана адмиралом Макаровым и была очень удачно применена во время русско-японской войны, а недавно и в порту Сингапур, где катерники Тихоокеанской эскадры потопили два английских броненосца «Юпитер» и «Марс».
Экипаж «Барракуды» под командованием мичмана барона Клейста Эльвальда Вильгельмовича во время русско-японской войны первым из всех таранил и отправил на дно бронепалубный крейсер «Акицусиму». За это весь экипаж стал Георгиевскими кавалерами посмертно. Специально для них и экипажа крейсера «Варяг» император Николай II внёс изменения в статут ордена и знака отличия ордена Святого Георгия, когда награждался весь экипаж корабля за воинский подвиг посмертно, а родственникам героев платилась пенсия.
Георгиевскими экипажами посмертно во время русско-японской войны стали команды крейсера «Новик» и «Богатырь», которые во время Цусимского сражения атаковали торпедами, а потом таранили броненосцы «Оушен» и «Альбион», потопив их. А японский броненосец «Ясима» в той битве целенаправленно, не жалея своих жизней, таранили друг за другом три русских истребителя, перед этим выпустив самоходные мины.
Мичман Степанов 6-й увидел, как в «Барракуду» Морозова попал снаряд, и катер начал терять ход, рыскнув на курсе, но потом вернувшись на линию атаки. Сброс торпед, которые устремились к цели. Но Морозов почему-то не отвернул в сторону, а продолжил атаку броненосца, который вёл огонь, постепенно набирая ход, уходя с рейда, где творился сущий ад. Противоминные цепи броненосца так и продолжали висеть по бокам.
Катер Морозова терял ход, но упорно под огнём лез вперёд, осторожно маневрируя. Прошла минута, и катер под номером 113 обогнал подбитую «Барракуду» и пошёл по прямой, несмотря на усилившийся по нему огонь.
Сброс, проорал Степанов.
Его продублировал рулевой. Прошла секунда, пять, десять, но сброса торпед так и не произошло. В рубку катера, как старый, заматеревший медведь, ввалился минный кондуктор Смирнов, который своей силой и габаритами славился на весь Кронштадт последние лет двадцать.
Ваше благородие, осколками оба минных аппарата посекло и смяло. Торпеды не выходят, но взрыватели взвелись, взгляд у кондуктора был, как усумасшедшего, который радуется не понятно чему.