Я смотрю на свои руки. Это руки врача, которые спасали жизни.
Может быть в этом
и есть ответ? Может быть моя профессия, мои знания и есть ключ к моему спасению, к моему омоложению?
Нужно подумать об этом. Серьезно подумать.
Вежа молчит, лишь где-то на периферии сознания мерцает напоминание о тающих очках влияния как песок, утекающий сквозь пальцы.
Мысли мечутся. Надо завоевать доверие местных. Звучит почти издевательски. Я чужак, старик, выброшенный на берег после кораблекрушения, бормочущий себе под нос невнятные слова. Да еще и врач. В глазах этих просоленных аниматоров-головорезов я, наверное, выгляжу, как безобидный, но слегка тронувшийся умом городской лекарь, которого и на абордаж-то брать стыдно. Ну они сами тоже с кукхой в голове.
И все же я должен попытаться. Даже если это заведомо провальная затея. В конце концов, что я теряю? Хуже, чем сейчас, уже не будет. А вдруг, если я смогу убедить их в своей полезности, смогу хоть немного изменить их отношение ко мне.
Моя профессия вот единственное, что у меня есть. И, кажется, я знаю, как это использовать. Антисанитария. Эта зияющая дыра в их броне. Это рассадник болезней, который рано или поздно потопит этот корабль, вместе со всеми, кто на нем находится.
Идея кажется безумной. Предложить этим актерам-пиратам соблюдать гигиену? Да они меня на смех поднимут! Но это мой единственный шанс доказать, что я не просто балласт. Что я могу быть полезен.
И, кто знает, может быть, в глубине души эти люди тоже хотят жить.
С этой зыбкой надеждой, смешанной с горьким привкусом неизбежного провала, я и отправляюсь к капитану.
Каюта капитана это отдельный мир хаоса и относительного порядка. Здесь пахнет не только сыростью и гнилью, как в моей конуре, но и крепким табаком, ромом и порохом.
Бартоломью «Черный Клык» Роджерс, собственной персоной, восседает за массивным столом, заваленным картами, счетами, недоеденными объедками и бутафорским черепом какого-то несчастного. Судя по размеру, череп явно не человеческий. Наверное.
Кроме капитана, в каюте еще двое. Один тощий, как щепка, пират с крысиным лицом. Сквиббс, кажется. Он что-то быстро строчит гусиным пером в толстенной книге, похожей на гроссбух. Второй молчаливый громила, похожий на ожившую скалу. У него не хватает пары зубов, а шею пересекает уродливый шрам, словно кто-то пытался отделить его голову от туловища, но не довел дело до конца. Этот тип смотрит на меня так, словно я незваный гость, посмевший нарушить его священный покой.
Капитан, начинаю я. Я хотел бы обсудить с вами один весьма важный вопрос.
Роджерс отрывается от изучения карты, испещренной какими-то непонятными значками, и медленно, словно нехотя, поворачивает ко мне голову. Его черные, как угольки, глаза прищурены. Взгляд тяжелый, недобрый.
Говори, док, цедит он сквозь зубы, выпуская облачко вонючего дыма. Только покороче. И без своих заумных словечек. Я в них все равно ни бельмеса не смыслю.
Я делаю глубокий вдох. Как же вы достали, хреновы аниматоры.
И я начинаю говорить. Говорить о том, о чем, скорее всего, никто из этих людей никогда не задумывался на фоне всеобщего помешательства своих ролей. Ну куда им, если они в полном погружении в роли? Я говорю о гигиене. О чистоте. О том, что грязь, немытые руки, гниющие отбросы это не просто неприятно, а смертельно опасно. Что это прямой путь к болезням, к эпидемиям, которые могут уничтожить весь корабль, быстрее, чем любой шторм или вражеский фрегат.
Я говорю и чувствую, как с каждым словом надежда тает. Как об стенку горох.
Роджерс слушает молча, постукивая костяшками пальцев по столешнице. Сквиббс перестает писать и смотрит на меня с нескрываемым презрением. Молчаливый громила кажется, вообще меня не слышит, уставившись в одну точку на стене.
и поэтому, капитан, заканчиваю я, я предлагаю ввести на корабле некоторые правила гигиены. Обязать команду мыться, стирать свою одежду, кипятить воду перед употреблением
Роджерс взрывается. Он не просто смеется он хохочет, запрокинув голову, так, что видны его желтые, прокуренные зубы. Его свита угодливо щерится.
Ты что, док, совсем спятил? Он бьет кулаком по столу с такой силой, что подпрыгивают чернильница, карты и тот самый череп. Да мои парни скорее передохнут от тоски, чем от какой-то там выдуманной тобой заразы! Они пираты! Свободные люди моря! А не какие-то неженки!
Но, капитан Я пытаюсь возразить.
Молчать! рычит Роджерс. Я сказал нет! И чтоб я больше не слышал от тебя подобной ерунды! Ты док. Твое дело латать дыры в наших шкурах, когда нас подстрелят или порежут. А в остальное не суйся!
Он резко отворачивается, давая понять, что аудиенция окончена.
Вот же бараны!
Ну ладно, я предупреждал.
Сквиббс скалится, глядя на меня. Молчаливый громила по-прежнему не проявляет никаких признаков жизни.
Я разворачиваюсь и ухожу. Ну и подыхайте, заигравшиеся актеришки.
План с треском провалился. Надежда умерла, не успев родиться.
Что же делать? Как мне пробить головы этих толстолобых? А надо ли? Чем больше будут болеть тем больше надо лечить. Чем больше лечить тем больше очков влияния.