Жена с условиями, или Три наволочки из свадебного платья
ГЛАВА 1. Проклятая цифра или повод для брака
Поль ван-Эльст, хозяин самого богатого и модного столичного особняка, собрался, как обычно, встретить утро чашечкой кофе, но пяти минут беседы со своим юристом хватило, чтобы кофе показался ему отравой, хотя напиток был высшего качества дорогой, крепкий, доставленный из-за моря. А других он и не пил.
Пять с половиной, если быть точным, отозвался Антуан, его язвительный и абсолютно бесценный поверенный. Лучший в столице, а может, и во всём королевстве. Ведь именно столько осталось до того счастливого момента, когда можно будет поздравить тебя с двадцативосьмилетием.
Поздравить?! Поль, которого в детстве учили не выражаться вслух, всё же мысленно произнёс ровно два непечатных слова. Затем медленно отставил чашку.
Ты всегда умел подать новости с изысканным садизмом. И всё же позволю себе уточнить: ты уверен, что моя любимая тётушка Валери, да будут благословенны её шляпки, написала в завещании, что я должен жениться до достижения двадцати восьми лет? Двадцати ВОСЬМИ? Не двадцати ДЕВЯТИ?
Именно. Причём написано это довольно разборчиво. Почерк у твоей тётушки был, возможно, как у паука, но паук этот был педант.
Поль закрыл глаза.
Он помнил, как тётушка подносила к лицу лорнет, придирчиво разглядывая, не появилась ли на его костюме пылинка, и с тем же выражением лица формулировала завещание: Мой троюродный племянник Поль ван-Эльст унаследует моё превосходное поместье Вальмонт, если вступит в брак не позднее двадцати девяти лет, иначе. Почему она сказала одно, а в тексте завещания оказалось написано другое, и почему Поль не потрудился ни разу внимательно прочесть документ оставалось вопросом риторическим. То, что она решила устроить "незначительное условие", чтобы он не откладывал брак "на потом", звучало тогда, в его двадцать лет, как досадный формализм. Ему казалось, у него целая вечность времени до двадцати девяти. Он жил с этим чувством все последние восемь лет и вот теперь, когда оказался на пороге своего двадцативосьмилетия, его юрист выяснил некоторое, как он выразился, досадное недоразумение.
Давай ещё раз по порядку, потребовал Поль.
Он медленно прошёлся взглядом по своему кабинету, будто в поисках, за что бы зацепиться. Его владения были обставлены со вкусом и сдержанной роскошью: стены, обитые бархатистыми панелями, старинные часы на каминной полке, кресла с резными ножками, стеллажи с книгами в кожаных переплётах с тонким запахом хорошего дерева и дорогой бумаги. Всё вокруг говорило о состоятельности и статусе хозяина. И только один человек имел способность чувствовать себя в этом пространстве как у себя дома вот на нём-то Поль и остановил взгляд.
Тот невозмутимо достал из портфеля аккуратную кожаную папку, и бережно, будто в ней лежало будущее человечества, положил перед Полем.
Если ты не женишься за пять дней и Антуан глянул на карманные часы, тринадцать часов, поместье твоей тётушки Вальмонт, согласно её завещанию, перейдёт в распоряжение ОБУ Общества Благовоспитанности и Устоев. Под личное управление мадам Аделаиды Боше.
Поль медленно поднялся и подошёл к окну. За стеклом плыла неторопливая столичная весна: экипажи, цветущие каштаны, нарядные дамы, прогуливающиеся с кружевными зонтиками. Всё было тихо, чинно и совершенно не соответствовало буре, которая назревала у него в голове.
До недавнего времени он без особого трепета относился к поместью тётушки, расположенному в глуши, где за всю жизнь побывал от силы два-три раза. Но несколько дней назад он, наконец-то, узнал, где спрятано то, что он так долго искал. И если только Поль не ошибся, то речь как раз идёт о Вальмонте. Невероятное совпадение и ошеломляющая удача. Поиск сузился до одного поместья, тем более тётушкиного, на которое Поль имеет все права. Но, выходит, рано он радовался. Поместье могут увести прямо у него из-под носа.
Мадам Боше в голове Поля встал образ этой весьма своеобразной дамы, та самая, у которой на двери кабинета висит табличка Сдержанность путь к совершенству?
Она самая, подтвердил Антуан. Женщина, чья вера в мораль пугает даже монастырских надзирателей. И, смею заметить, она уже интересовалась, всё ли в силе, и когда можно начинать оформление собственности.
Поль резко развернулся.
Представляю, как эта эта святая инквизиция в кринолине уже потирает руки.
Не сомневаюсь,
кивнул Антуан. Она, к слову, и предложила юристу общества уточнить возраст в завещании.
Поль вернулся к креслу, рухнул в него и уставился на папку с судьбоносными бумагами. Он не был склонен к панике. Ни в юности, ни сейчас. Но мысль о том, что пойманная за хвост удача ускользает из рук из-за одной проклятой цифры, была весьма неприятной.
Полагаешь, мадам Боше настроена решительно?
О, да. Она, кажется, уже выбирает обои для личного кабинета в Вальмонте.
Мечтает превратить поместье в монастырь?
Пансион для благородных девиц, поправил поверенный. С уклоном в духовное самосовершенствование и вышивку.
Поль задумчиво потёр висок.
Пять дней И что же нам предпринять?
Специально для таких случаев и придуманы фиктивные браки, невозмутимо заметил Антуан.