Они поужинали молча. И после Мира пила чай, вприкуску с булками, щедро смазывая их медом.
Вот как была сладкоежкой
За фигурой можно не следить, сказала Мира, хотя Владимир ни о чем таком не спрашивал. И ложку облизала. Театр разорвет контракт. Подозрение в убийстве. Такого ни одной актрисе не простят. А еще я на спектакль не явилась.
Радует, что ты спокойно об этом говоришь, осторожно произнес Владимир. Не боишься потерять работу?
Не боюсь, согласилась она.
И отчего же? поинтересовался он.
Внезапно кольнула мысль, что Мира так спокойно рассталась с театром, потому что он, Владимир, будет ее содержать. Так она решила.
А разве тебе понравится, если я продолжу играть? спросила Мира. Или ты передумал помогать?
Я тебя в содержанки не брал, отрезал Владимир.
И получилось резче, чем хотелось. А Мира рассмеялась.
Вот и славно. Она положила ложку, отодвинула в сторону баночку с медом. Наши интересы совпадают. Я не нужна тебе, ты не нужен мне. У меня есть деньги, Володя. Я просто уеду из страны.
Она улыбалась. А он знал, что она чувствует иное. Не радость, а горечь. И не улыбаться ей хочется, а плакать. А обидел ее он, Владимир. Значит, нет никакой любви, если он вот так
Это старая рана кровоточит,
не дает покоя. Бестолочь? Пожалуй. Только не наглая, а эгоистичная. Или, все же, и наглая тоже.
Глава 8, в которой Любомира не может солгать
Весьма желанное признание. И отчего-то ничуть не радующее.
Мира сглотнула слюну, вдруг ставшую горькой на вкус. Странно, ведь она ела мед.
«А ведь он знает правду. И не простит, мелькнуло в голове. Если бы сбежала с другим, может, и простил бы. А так»
Что бы ты сделал? Сбежал вместе со мной? с вызовом спросила Мира. Пошел бы против отца? Опозорил бы семью?
Владимир молчал. Но о чем Мира говорит, определенно понял.
Что бы ты не сделал, это было бы жертвой с твоей стороны, продолжила она. А я не хотела, чтобы ты жертвовал собой! Я я
Принесла в жертву себя, подсказал Владимир. Ты не дала мне шанса сделать собственный выбор.
Мой отец уничтожил бы тебя, прошептала Мира. Он не позволил бы нам И если даже Он придумал бы, как убить обоих. Неужели ты не понимаешь?
Отчего же, понимаю, кивнул Владимир. И ты пойми, я тебя не обвиняю. Ты поступила как подсказывало тебе сердце. Но у меня осталось чувство, что в твоем сердце мне не нашлось места. Ты предпочла спасать меня, а не попросить о помощи. Это ранит мое самолюбие. До сих пор ранит.
Ты ты просто Мира задохнулась от обиды.
Эгоист.
И вновь подсказка Владимира прозвучала кстати.
Что поделать. Он развел руками. Я не смог тебя защитить. И тебе пришлось защищать нас обоих. Мира, я не понимаю другого. Ты сказала, что я тебе не нужен. Тогда зачем ты пришла?
Просто так. Она сделала над собой усилие и улыбнулась. Актриса она или нет! Захотелось посмотреть, каким ты стал, как живешь. И помощи я у тебя не просила.
Помощи не просила, это я уже слышал. Владимир криво усмехнулся. И запомнил. Я тебе не нужен. Ни тогда, ни теперь.
Как у него это получается? Вывернул ее слова наизнанку!
Разве этого она хотела? Чтобы он обиделся? Чтобы ненавидел?
Вовсе нет. Но и оправдываться за прошлое Мира не желала. А Владимир не желает понимать, что выбора у нее не было.
Ты навряд ли поверишь, но я всегда любила только тебя.
Мира не выдержала сурового взгляда. Призналась в том, что собиралась скрыть.
Поверить? спросил Владимир. Ты любила меня? Тогда зачем вернула кольцо?
Какое кольцо? нахмурилась Мира.
Я тебе много колец дарил? Кажется, одно-единственное.
Он о том колечке, что она отдала богине? О том самом
Владимир встал и вышел из кухни, но очень быстро вернулся. Поставил перед Мирой маленькую шкатулку.
Открой, попросил он.
В шкатулке лежало то самое кольцо. Неужели Мира его потеряла? И алтарный камень, на котором кольцо исчезло Это был сон?
Где ты его нашел? Мира смотрела на колечко, не решаясь к нему притронуться.
Там, где ты его оставила. В шкатулке для писем. Я надеялся, что ты оставила мне хоть что-то, хоть как-то объяснила Но вместо письма ты оставила кольцо.
Владимир взял его, повертел в пальцах.
Дешевое, добавил он. Но и его можно было продать. А ты вернула.
Сказать ему правду? Так ведь не поверит. Богов чтут, им приносят дары, просят о милости, но историй о том, чтобы дары исчезали на алтарном камне, Мира не слышала. Она могла потерять кольцо, но в шкатулке для писем, что хранилась у забора на даче в Малаховке, она его точно не оставляла.
Это не я, все же сказала Мира. Это богиня Жива. Я ее просила помочь, и кольцо на алтаре оставила. Больше у меня ничего не было. А она помогла, и после я считала, что помог ты, потому что твой подарок.
Вот же! А ведь она не собиралась признаваться. Будто заставил кто!
Владимир улыбнулся.
То есть это он Мира знала, что он менталист. Но как он мог? Сам же рассказывал, что дар неприятный, и его использование часто болезненно и для менталиста, и для того, кого заставляют подчиниться. И он никогда и скрывал, только близкие знали
Что тебя так напугало? спросил Владимир, нахмурившись.
Ты. Мира вновь не смогла солгать. Твой дар менталиста стал сильнее.