Славка смирился с этим как с неизбежным злом. Но иногда ему, как сейчас, например, хотелось вздернуть нос и дерзко спросить главного инженера: «Чего вам, собственно, от меня надо?»
Мечтаю увидеть тебя седым и квалифицированным, как бы в ответ на его мысли сказал однажды Клюев.
Славик хмыкнул: «Мечтает!»
Простыл? Ну, ничего, на работе пройдет... На работе, брат, все проходит, сказал Клюев.
Так-таки и все?
Все, Клюев серьезно посмотрел Славке в глаза.
Работа уникальный рецепт двадцатых годов, небрежно бросил Славка слышанную где-то фразу.
Выпад против «эпохи двадцатых годов» не мог пройти незамеченным, и Славка знал это. Ему не хотелось обижать старика Клюева, в глубине души он сознавал, что Кирилл Георгиевич, как всегда, прав, просто язык по-мальчишески выбалтывал не то, о чем Славка по-настоящему думал.
Это что, разновидность твоего убеждения? прищурясь, как на огонь, посмотрел Клюев на Славку.
Не только моего.
Вот и жаль, насмешливо, но без злости сказал Клюев. Я думал, ты сам сочинил. Ан взял у кого-то. Взаймы. Или напрокат?
Славка обиделся и замолчал. Клюев понял это. Примирительно потрепал Славку по плечу. И почувствовал, как под его рукой плечо закаменело еще больше.
«Сердитый, подумал Клюев. Зря я так. С ним надо всерьез. Вообще со всеми людьми надо всерьез, а с пацанами в особенности». Клюев считал Славку совсем еще мальчишкой.
Впереди показался Славкин объект жилой дом; он был еще «в земле»: ни одного этажа, только-только начинали бетонировать фундамент.
Ну, мастер, не молчи, говори свои претензии, пока я добрый, сказал Клюев с непонятной интонацией, то ли приглашая продолжить прерванный разговор, то ли начать новый.
Славка сделал вид, что примирительных ноток не заметил.
Штук бы пяток плит ПКЖ, сухо сказал он. Пойдет кладка, задохнемся без перекрытий.
Знаю, нахмурился Клюев. Я думал, ты у меня вторую смену попросишь, чтобы форсировать фундамент... А плиты получишь по графику... Не учись объезжать своих же собратьев на кривой... Живи по закону.
Клюев стал сапогом проверять крепость опалубки. Славка исподлобья следил, как главный инженер налегает на опалубку. «Законы, законы! бурчал он про себя. Когда другие заворачивают мои машины с кирпичом это законно? А он толкует «по закону»...»
И все-таки в глубине души Славка чувствовал, что Клюев прав. «Нехватка строительных материалов кончится обязательно, а вот стремление объегорить ближнего, беззаконничать может у человека остаться навсегда», вспомнились ему клюевские слова на недавней планерке, где разбирали особо «предприимчивых» мастеров.
Подошел самосвал.
хорошо поешь, искренне соврал Славка.
Неправда! Я плохо пою, возразила Маша и легко побежала вверх.
Славка следом.
Остановись! Я устал!
Маша остановилась. Никто из ее знакомых никогда не говорил так просто и естественно: «Остановись! Я устал».
Вы или ненормальный, или...
Нет. Я Станислав.
Ой, прыснула Маша, у нас был кот Славик!
Славка поморщился, но ничего не сказал.
Маша села. Но вся ее поза, напряженные бугорки мускулов, глаза, наполненные осторожным любопытством, все говорило, что она может в любую секунду вскочить и тогда поминай как звали!
Славка переступил на шаг вперед и опустился на скамейку. Проклятая робость сковала его: он только сейчас разглядел, до чего красива девушка, какая она вся точеная, гибкая. И глаза, большие, в ресницах, как в черных ободочках...
А Маша без малейшего смущения разглядывала Славку. Выгоревший дорыжа чуб. Нежные щеки, покрытые только румянцем. За толстыми стеклами очков добрые, несмелые глаза.
С незнакомым парнем можно притвориться невесть кем, посмеяться и убежать, можно показаться необыкновенной, говорить разные слова и играть какую-нибудь роль. С незнакомым парнем ведь можно больше никогда не увидеться, а он имеет право только сказать: «Какая странная девчонка встретилась!» И забыть.
Ты мне кого-то напоминаешь, еще больше теряясь от ее пристального разглядывания, пробормотал Славка.
Кого же? Маша кокетливо склонила голову набок. Глаза ее загорелись все возрастающим любопытством, и щеки порозовели.
Профиль... сказал Славка неуверенно. Его выгравировали на деньге... А деньгу нашли в кургане.
Голос Славки звучал вяло, без воодушевления, не умел он ни знакомиться, ни развлекать девушек.
Маша поняла это, ей стало немного скучно, но из вежливости она спросила:
А что такое курган?
Славка покачал головой: притворяется, что ли? Не знает, что такое курган!..
Ну... захоронение...
А-а... учтиво сказала Маша. «Захоронение» это то, что никогда ее не интересовало.
Славка понял, что разговор, и без того державшийся на волоске, вот-вот оборвется, совсем растерялся, сказал банальную истину, что археологом работать страшно интересно, и окончательно замолк.
Маша сжалилась и, придя ему на помощь, поинтересовалась:
А ты что здесь делаешь? Ты спортсмен? Тренируешься?
Нет, что ты! У меня всю жизнь по физкультуре тройки были! обрадованно ответил Славка. Я, понимаешь, в другой области. Строитель.
Что же ты построил? Славка все больше и больше не то чтобы нравился Маше, а так как-то... внушал доверие.