Евгений Олегов Пляска Нергала
Пролог
Мой отец всегда любил повторять эту фразу. В его устах она звучала как истина в последней инстанции. Правило, не требующее подтверждения.
Война это дерьмо, произносил мой отец и те, кто его знал, сразу замолкали.
Попробуй возрази, и тут же кулак устремится к твоему лицу. И хорошо, если просто разобьют нос, а могут и челюсть сломать. После чего вам придётся провести сутки в районной поликлинике сращивая раздробленные кости.
Тогда мне было лет семь. К нам в гости приехал дядя Алек, мамин двоюродный брат. Отца он знал плохо.
Мы сидели на кухне нашего дома на берегу моря. За окном играла красками весна и распускались первые одуванчики. В чашке мамин чай со смородиной, а в большом блюде сладкие рогалики.
Юрий, ты не понимаешь, сказал дядя. человечеству необходимо пускать кровь. Иначе оно стагнирует. Будет застой и никакого развития. Война, да это плохо, но она двигатель прогресса.
Глебушка, иди к себе на верх, сказала мне мама, проведя рукой по моим светло-русым волосам.
Я хотел возразить, но встретился с мамой взглядом и молча встал из-за стола прихватив с собой несколько рогаликов. Мама у меня хорошая, и у неё добрые, голубые глаза, как у меня. Но когда в её взгляде появлялось нечто не терпящее возражения, спорить становилось бесполезно.
Алек, прекрати, мама хмуро посмотрела на дядю.
Сестрёнка, это ты прекращай, отмахнулся дядя. Не видишь, у мужчин серьёзный разговор?
В комнате неожиданно потемнело. Со стороны залива Петра Великого ветер пригнал туманное покрывало. В это время года здесь часто такое происходит. Тёплый, солнечный денёк неожиданно сменяет холодная зябкая мгла.
Дядю я знал плохо. Он всегда отличался оригинальными взглядами на жизнь. Имел за плечами два скоротечных брака и любил пофилософствовать. Впрочем, его философствования отец называл тупой болтологией.
Для человечества не произойдёт ничего страшного, если погибнет несколько миллиардов человек, продолжал дядя, словно не замечая ничего вокруг себя. Зато наша цивилизация получит новый толчок в развитии.
Война это дерьмо, сказал мой отец.
Война это двигатель прогресса, возразил дядя.
В следующий миг папин кулак устремился к дядиной челюсти.
Юра! испуганно воскликнула мама.
Я замер, глядя на происходящее и выронив один рогалик. Дядя, нелепо размахивая руками, вместе со стулом падал на пол.
Всё нормально, Рита, сказал папа, встав из-за стола. Вызови скорую. Глеб, иди к себе на верх.
Дядя Алек к нам больше не приезжал. После того случая он неделю провёл в больнице. Отделался сломанной челюстью, тремя выбитыми зубами и черепно-мозговой травмой. Пока ему выращивали новые зубы, мама пару раз навестила его и, кажется, оплатила лечение. Подозреваю, что дядя не возражал. Деньги у него обычно не задерживались.
Заявления на отца в полицию дядя писать не стал. Правда к нам всё равно наведался участковый. Он о чём-то долго беседовал с отцом на кухне, а когда уходил улыбнулся мне и спросил:
Как дела, Глеб?
Хорошо, дядя Игорь.
В школе только пятёрки?
По-разному, вздохнув ответил я.
Это ничего, не в пятёрках счастье.
Уже на входе он пожал руку папе и сказал:
Юр, ты бы заскакивал почаще.
Хорошо, Игорь, постараюсь.
И в следующий раз бей человека не так сильно. Он хоть и дурак, но всё же
Я учту, Игорь.
Дядю Игоря в нашем посёлке взрослые уважали, а детвора любила. Мама говорила, что от его улыбки дети прекращают плакать, а бандиты впадают в ступор. Когда я учился в девятом классе, наш участковый ушёл добровольцем. Через полгода тяжёлый крейсер «Толбачик», на котором он служил, был подбит на орбите Вероны.
А ещё через два года не стало родителей.
Глава 1
стоят только на кораблях первого класса.
В фантастике времён Смутной эпохи авторы любили помещать своих героев в подобные ситуации, особенно в фильмах. Желательно под душещипательную музыку и с обязательным спасением, которое приходило в лице возлюбленной. Но мне всё это старьё никогда не нравилось. За древность у нас отвечает Шнайдер, он прётся по такому. В перерывах между заданиями все уши прожужжал команде, рассказывая сюжеты фантастических произведений. Ребята у нас хорошие и к болтовне нашего корабельного врача всегда относились снисходительно.
В отличие от фантастического персонажа мне повезло. Когда взрывом сорвало наружный люк шлюза, я уже запихнул себя в скафандр. А главное закрыл его. Вырвавшийся в космос воздух придал моему телу ускорение. Примерно через пять минут наш корабль разлетелся на кусочки, но я уже болтался в пустоте на таком расстояние, что ударная волна лишь добавила моей бренной тушке скорости.
Повезло мне лишь отчасти. Я в скафандре и живой это хорошо. Плохо, что перед взрывом так и не успел добежать до грёбанной спасательной капсулы. Хотя, куда здесь спасаться? Наш старенький кораблик развалился на мелкие осколки, и выжил ли кто-то кроме меня я не знаю. Хорошо, что перед этим мы успели всадить в корабль противника две ракеты и тот сгинул в ядерном пламени вместе со всем экипажем.
Отрешённые редко вступают в переговоры. А если и идут на контакт, то только для того, чтобы приблизиться и уничтожить вас. Всего пару часов назад мы закончили установку разведывательных зондов в системе красного карлика и шли к Точке перехода. Ржавое корыто отрешённых вынырнуло из-за одного из спутников газового гиганта в каких-то ста тысячах километров от нас. Бешено взвыл сигналом тревоги бортовой ИИ, которому я тут же приказал заткнуться. И так понятно, что ситуация патовая. Только в случае отрешённых их такой расклад вполне устраивал. Обменять свои жизни на жизни противника, то есть на наши. Камикадзе чёртовы.