Не видя возможности разбить превосходящие силы противника, князь Иван Андреевич в ночь на 25 октября попытался скрытно отвести свою армию за Двину в направлении Полоцка. Но этот план не удался. Пропускная способность переправы не смогла обеспечить своевременный отвод войск. А когда до рассвета оставалось еще два часа, кавалерия Чарнецкого начала обходной маневр, чтобы окружить лагерь отступающей армии противника.
#
Силин смахнул латной рукавицей капли воды, повисшие на краю шлема. Конь под ним дернул шеей.
Тихо тихо
Силин успокаивающе провел рукой по мокрой гладкой коже. Конь фыркнул и нетерпеливо перебрал ногами. Застоялась и замерз. Силин тоже замерз. Мелкий, нудный дождь, зарядивший с самого утра, не прекращался ни на мгновение. Осень 1661-го года выдалась на редкость дождливой и холодной.
Курва Тихо, пан Николка!
Литвин Василь, два года учивший выбранных из рейтаров гусар правильному строю, пригрозил Силину кулаком. Василь был на пару лет моложе Силина. Его, как одного из сведущих в военном деле перешедших на русскую сторону пленников, Хованский назначил пестовать создаваемую им русскую гусарию. Друзьями Силин и литвин не были, но сошлись довольно тесно. Силин быстро поднаторел в польском и даже малость в немецком языках. Из-за этого он стал чем-то вроде толмача для своих, не так искушенных в языках подчиненных. А учителя, что гусарские, что рейтарские, были или литвины, или немцы Фряжские, но большей частью скотские и свейские.
В рядах прятавшихся в лесистом пригорке гусаров воцарилась тишина. Силин смолчал и еще раз погладил коня по шее. Хотя через минуту звона металлических частей конской упряжи за звуками начавшегося боя никто все равно бы не услышал. Вся рота, как один человек, всматривалась в разворачивающееся на их глазах сражение. На дальний край широкой равнины, расстилавшейся перед переправой, как-то разом вылетели всадники. Рейтары и драгуны скакали молча, отчаянно подгоняя своих уставших взмыленных коней. Некоторые то и дело оглядывались назад, а другие неслись вперед, прижавшись к лошадиным шеям. До гусаров, стоявших на опушке небольшого леса, доносился только мерный рокот копыт и хриплое дыхание загнанных коней.
Заметив всадников, солдатские полки, ожидавшие своей очереди на переправу, пришли в движение. Забегали начальные люди. Полковники, поручики, ротмистры и десятники разворачивали солдат спиной к переправе и лицом к невидимому еще неприятелю. Команд Силину не было слышно. Он только видел, как вытянутые вдоль раскисшей дороги колонны начали медленно разворачиваться. Видимо, воевода,
князь Хованский, решил преградить полякам и литовцам Жеромского дорогу к переправе. И дать, таким образом, хотя бы части армии перебраться на другую сторону Двины.
Внизу, у самой переправы, загремели, отбивая ритм, полковые барабаны. Движение колонн пошло четче и увереннее. Казалось, еще чуть-чуть и полки встанут на свои позиции. Но в этот самый момент на плечах разбегающейся конницы на равнину вылилась лава польских гусарских хоругвей.
#
Силин весь подался вперед, чтобы лучше видеть битву, которая разворачивалась перед ним. Выйдя на равнину, поляки замедлили ход коней, приводя в порядок свое построение. В первые шеренги начали выходить самые опытные и хорошо вооруженные товарищи, а в задние их почтовые. Силин не слышал команд, но прекрасно знал, что сейчас выкрикивает их ротмистр в накинутой на плечи шкуре леопарда и с плюмажем из орлиных перьев на шлеме.
Шапки надвинуть Сомкнуть ряды
Губы Силина шевелились, повторяя чуть слышно слова команд.
Сабли на темляк
Всадники взяли в руки длинные пики с небольшими бело-красными прапорами на концах и шагом двинулись вперед. Русская кавалерия обошла законтрившие посторонние пехотные полки и скрылась где-то на флангах.
Вперед
Польская хоругвь, выстроенная в четыре ряда, перешла с шага на медленную рысцу. Когда она прошла половину пути к сомкнутым построениям солдат и стрельцов, польские гусары с боков начали потихоньку сдвигаться ближе к центру, сильнее уплотняя передние ряды. Скоро до русских построений полякам осталось чуть больше пятисот шагов.
Зложьте копье, -прогремело в рядах поляков.
Пики к бою
Слова Силина слились с принесенным ветром криком польского гусарского поручика. Пики в руках всадников двинулись вниз, и конная масса перешла на полный галоп. Крылатая волна хлынула вперед, грозя разметать тонкие линии пехоты. Николай затаил дыхание. Когда до ощетинившейся копьями лавы осталось меньше ста метров, грянул русский залп. Ряды пехотинцев заволокло дымом. Первый ряд отошел на перезарядку и сразу грянул залп второй шеренги. Какое-то время ничего невозможно было разглядеть в накрывшем поле боя белом мороке. Но потом из него стали выскакивать всадники, которые, развернув коней, галопом выходили из схватки. Судорожно втянув воздух, Силин понял, что не дышал все это время.
Первый натиск гусарии был отбит. Это было похоже на маленькое чудо. Пехотинцы не дрогнули. Видимо, бегство дезертиров положительно сказалось на боевом духе стрельцов и бойцов солдатских полков. Но Силин прекрасно понимал, насколько трудно удержать натиск лучшей тяжелой кавалерии Европы без гуляй-города, испанских козлов, свиных рогаток и железных ежиков-чесночен. А хоругвь уже оттянулась обратно к краю поля и стала перестраиваться для повторной атаки. Стрельцы с пехотинцами тоже выровняли свои ряды. Между их построениями и польскими гусарами на земле лежал десяток человеческих и конских трупов. Один из раненых поляков заковылял в сторону своих, но его свалил одинокий пистолетный выстрел.