Эта мысль была еще страшнее, чем перспектива погибнуть в бою с солдатами Анклава. Там, по крайней мере, будет бой, будет шанс, пусть и мизерный. А здесь медленное, мучительное угасание, свидетелем которого он не хотел быть.
«Сколько людей ты готова выделить для этой прогулки?» спросил он, и в его голосе прозвучал знакомый Ирине Петровне металлический оттенок тот самый, который появлялся у него перед лицом серьезной опасности, когда он переставал колебаться и начинал действовать.
Ирина Петровна поняла он почти согласился.
«Столько, сколько ты скажешь, Седой. Но ты сам знаешь наши ресурсы. Борода может дать тебе двух-трех своих самых толковых ребят, кто ходил с ним на поверхность. Зубовы, техники, тоже рвутся они молодые, горячие, но стрелять умеют. Может, еще кто из ополчения. Но костяк это ты.»
«Мне не нужно много людей, отрезал Седой. Чем больше группа, тем она заметнее и медлительнее. Нужен один, максимум два, надежных напарника. Те, кто умеет держать язык за зубами, выполнять приказы и не паниковать при первом же выстреле. И самое лучшее снаряжение, какое у нас есть. Патроны, медикаменты, еда на несколько дней. И точные карты той местности, если они существуют.»
«Карты Матвеич поскреб в затылке. В архиве метрополитена, что мы когда-то вскрыли, были какие-то схемы северных районов. И НИИ там обозначены. Надо посмотреть. Может, и Курчатовский найдется.»
«Хорошо, кивнул Седой. Значит, так. Я пойду. Но при одном условии.» Он посмотрел на Ирину Петровну. «Если я не вернусь через условленное время или если вернусь с плохими новостями у вас должен быть план «Б». Эвакуация. Хоть какая-то. Нельзя просто сидеть и ждать, пока все умрут здесь.»
Ирина Петровна с трудом сглотнула. «План «Б» Да, Седой. Он будет. Я обещаю.» Хотя оба они понимали, насколько призрачен этот «план «Б» в их ситуации.
«Тогда решено, Седой поднялся. Его движения снова стали четкими и собранными, как у сжатой пружины. Внутренние терзания закончились, уступив место холодной решимости. Матвеич, ищи карты. Борода, поговори со своими ребятами мне нужен один доброволец, самый лучший. Тетя Поля, подготовь мне максимальный запас стимуляторов, антирадина и перевязочных материалов. Ирина Пална, собери все, что у нас есть по патронам калибра 7.62 и 5.45, а также гранаты, если они еще остались. Выступаем послезавтра на рассвете. У нас мало времени.»
Он не стал говорить о шансах на успех. Все и так все понимали. Это был не просто нелегкий выбор. Это была ставка ва-банк. Последний довод старейшин, последний шанс «Маяковской». И он, Сергей «Седой» Орлов, должен был бросить эту кость в игре со смертью.
Выходя из душного «кабинета»
на погруженную в полумрак платформу, где испуганные люди жались друг к другу в поисках тепла и защиты, Седой почувствовал на себе их взгляды полные страха, надежды и немого вопроса. Он молча прошел мимо, не поднимая глаз. Ему нечего было им сказать. Пока нечего. Его ответ будет там, впереди, в холодных руинах мертвого города, в логове врага, где его ждал либо спасительный огонек «Зари», либо быстрая и жестокая смерть.
Глава 6: Молодая Кровь
Седой провел почти всю ночь без сна, ворочаясь на своих жестких нарах в маленькой каморке, отгороженной от общего шума гнилой занавеской. Он снова и снова прокручивал в голове предстоящую вылазку, прикидывая маршруты, возможные опасности, необходимое снаряжение. Задача казалась не просто сложной она балансировала на грани чистого безумия. Но отступать было некуда. Он это понимал так же ясно, как понимал, что без работающего генератора их дни, а то и часы, на «Маяковской» сочтены.
Ближе к условному «утру», когда по станции разнесся слабый запах грибной похлебки единственной горячей еды, которую еще могли приготовить на общих кострах, Седого нашел Борода. Он молча кивнул Седому, приглашая отойти в сторону, подальше от любопытных ушей.
«Ну что, нашел мне добровольца?» спросил Седой без предисловий, проверяя в очередной раз крепление ножа на поясе.
Борода помялся, переминаясь с ноги на ногу. Его обычно суровое, обветренное лицо выражало некоторую неловкость.
«Нашел, Седой Только ты это не кипятись сразу,» он кивнул за свою спину.
Из-за угла технического коридора, где Борода обычно хранил свой нехитрый сельскохозяйственный инвентарь, вышел молодой парень. Высокий, немного нескладный, с копной огненно-рыжих волос, вечно выбивающихся из-под самодельной шапки-ушанки, и лицом, густо усыпанным веснушками. Это был Алексей Волков, по кличке Рыжий, один из тех Зубовых-младших, кто помогал Матвеичу с генератором и кого Седой пару раз видел на импровизированных стрельбах, организованных Бородой для молодежи. Лет ему было от силы двадцать, может, чуть больше. Глаза его горели лихорадочным, почти восторженным огнем.
«Дядь Серёг, голос у него слегка дрогнул, но в нем слышалась решимость. Я слышал вы идете за профессором этим Я с вами. Я готов.»
Седой медленно окинул его с ног до головы. Одет Рыжий был в такой же потрепанный армейский бушлат, как и многие на станции, но на нем он сидел мешковато. В руках он нервно теребил старенький, но ухоженный карабин СКС видимо, тот самый, что остался от убитого Павла с «Пушкинской», и который Ирина Петровна распорядилась передать в арсенал станции.