К тебе мой человек не приходил? сев на единственное в комнате кресло, спросил Санька. Вчера или сегодня.
Чего ты, гад, спросил? медленно повернулся к нему от стенки мужик.
Кровать застонала и так горестно завздыхала, что Саньке почудилось, что в комнате есть еще один живой человек.
Ты один живешь? спросил он.
Один Жена, гад, за товаром в Турцию укатила. Ее, гад, очередь. Моя через неделю
Так приходил парень или нет?
Какой-то хмырь моченый приезжал Сопледон
На чем приезжал?
На своих двоих. В смысле, гад, на ботинках с колесами
Серьезно?
Санька вспомнил осколок, вырванный из пятки Ковбоя, вспомнил густое коричневое пятно на полу, и удивился. С такой раной он бы сам, наверное, не смог ходить не меньше недели. А Ковбой уже ездил на роликах, будто пятки у него состояли не из мяса и кожи, а из дерева.
Хор-роший ты парень, Санька! подперев качающуюся голову рукой, объявил мужик. Тебя ж Санькой зовут? О-о, я, гад, помню! Но я тебя еще сильнее, гад, полюблю, если ты мне хоть сто грамм, хоть сто граммулечек водочки нальешь, а?
Когда перень-то приезжал?
Что?.. А по утряне. Часов в восемь. Я еще тверезый был. Вот так, гадство
Он мне что-нибудь передал?
Ага. Передал. Конфиренцивильно
Что-что?
Конвертвинцитально
A-а, конфидециально!
Во-во! Оно! Гадское слово!
Мужик по-прежнему лежал в позе римского патриция на пиру, но тельняшка и особенно щетина, завоевавшая его щеки вплоть до мешков подглазий, делали его совсем не похожим на патриция.
Так что он сказал?
А что он сказал? расширив глаза, ошалело посмотрел на Саньку мужик. Я, думаешь, помню?
Что, вообще не помнишь?
Не-а Токо в голове сидит, что конвер вен
Это ясно! Еще!
Конвен ну да, гад, это самое. Пальцы, удерживавшие его чугунную голову, дернулись, и мужик чуть не упал лицом на пол. А еще это, как его A-а, вот!.. Про поноса сказал
Какого поноса? опешил Санька.
Ну, или подноса Ну, хвамилия этого гада Я тебе про него бухтел Ну, что фатеры толкал у нас
Буйное, что ли?
Во-во!.. Гадство чистой воды! От этой жары такую фамилию забыл! Представляешь? А раньше помнил. Все время помнил! Вот ты меня, гадство, в три ночи разбуди, спроси, хто самый богатый хрен в Приморске, и я сходу без всяческой заминки
А почему он назвал именно эту фамилию? напрягся Санька.
Ну, назвал и назвал Это его дело.
А еще что-нибудь кроме фамилии? Вспомни, братан?
Глаза мужика вскинулись от пола. В их красной слизи плавало что-то серо-зеленое. А может, и синее. Когда глаза схвачены таким туманом, то ничего за ним не разглядеть.
О! Увспомнил! икнул мужик. Как ты «братан» сказал, так, гадство, и увспомнил! Про обед он еще говорил
Чего про обед? Какой обед? В смысле еды или времени суток?
А чо ты мой стакан разбил? сощурил глаза, высматривающие что-то на полу, бывший портовый работник. Я тебе душу, гад, выворачиваю, а ты, падла
Он попытался сесть на кровати, но комната, видимо, неслась перед его глазами каруселью, и мужик, подчиняясь ее вращению, кинул тело к стене, врезался в нее затылком и взвыл благим матом. Если следующая попытка получится удачнее, то Санька вряд ли минует рукопашную схватку.
А в голове, в такт движениям мужика, дважды повторилось сочетание «Буйное обед» и заставило бросить взгляд на часы. Минутная стрелка лениво, будто тоже очумев от жары, начинала отсчет первого часа дня. Стрелка была острой, как лезвие ножа. Санька посмотрел на это острие и ощутил тревогу.
Еще минуту назад он думал о Буйносе с ненавистью. Но сейчас, поняв, что ничего хорошего не скрывается за словом «обед», он перестал вообще испытывать какие-либо чувства к шефу конкурса. В памяти всплыло последнее: Нина, заходящая в кабинет Буйноса. И хотя он ничего, ну совсем ничего не испытывал к этой сухой немодной девчонке, он вдруг ощутил, что ей, именно ей угрожает опасность.
Я-а ща те-ебя, гад, начал вторую попытку побороть ускорившееся вращение земли мужик.
Тревога бросила Саньку из вонючего номера. Он проскользнул под носом у все-таки вставшего мужика, выбежал в коридор, перепугав дежурную, по-роллерски перелетел по очереди все лестничные пролеты, нырнул в желтый воздух улицы, и желание побыстрее найти Ковбоя и узнать тайну обеда резко сменилось желанием снова увидеть Буйноса. Санька не знал, зачем ему это нужно, но побежал все-таки влево, в сторону офиса, а не вправо, к дворам частного сектора.
Попавшийся на пути рейсовый автобус помог ему минут на десять сократить путь. Он пролетел от остановки еще квартал, свернул за угол и сквозь шум ветра, забивающий уши, услышал звон стекла и хлопок. Метрах в ста впереди него метнулась от окна невысокая фигурка. Человек с коротко остриженными волосами почти лысой головой испуганно перебежал улицу, нырнул под арку дома, и стало так тихо, будто никого на улице никогда и не было.
Перейдя на шаг, Санька дохромал до окна, от которого отпрыгнул незнакомец, и тревога, томившаяся у сердца, обожгла виски. Это было окно в офисе Буйноса. Возможно, даже то, через которое луч обжигал позолоченную раковину. Половина стекла была разбита вдребезги, но только часть осколков каплями лежала на асфальте. Остальные, видимо, упали вовнутрь комнаты.