Луначарский А. В. Философия школы и революция // О воспитании и образовании. М., 1976. С. 117119
Оставим, пожалуйста, все эти тонкости и будем держаться бесспорных наблюдений. Опыт показывает, что бывают характеры, которые сказываются почти что со дня рождения, бывают дети, которых можно изучать уже у груди кормилицы. Но это совсем особая порода людей, они воспитываются с самого начала своей жизни; что касается остальных, развивающихся менее быстро, то, пытаясь развить их ум, не изучив его склада, мы рискуем испортить то хорошее, что дала человеку природа, и вложить вместо него дурное. Разве Платон, учитель ваш, не утверждал, что все знания, приобретенные человечеством, вся философия могут извлечь из души человеческой
лишь то, что в нее вложила природа, подобно тому как химия никогда еще и ни из какой смеси не извлекала больше золота, чем его там содержалось? Это верно в отношении наших чувств и наших мыслей, но не верно в отношении наклонностей, ибо их можно приобрести. Чтобы изменить склад ума, должно было бы изменить всю нашу внутреннюю организацию, а чтобы изменить характер, нужно изменить темперамент, ибо от него-то и зависит характер. Напрасно полагают возможным переделывать людей различного склада по одному для всех образцу. Их можно принудить, но не изменить; можно помешать людям показывать себя такими, каковы они в действительности, но нельзя их переделать. Еще раз повторяю, дело не в том, чтобы изменить характер ребенка или подавлять природные его качества, наоборот, их следует развивать как можно более, воспитывать их и не давать им перерождаться; ведь именно таким путем человек достигает всего, что можно было бы от него ожидать, и дело природы завершается воспитанием. Однако, прежде чем воспитывать характер, нужно его изучить, спокойно ждать, когда он проявится, предоставлять ему случаи проявить себя. Лучше воздержаться от всяких действий, чем действовать некстати. Один талант следует окрылить, а на другой накинуть путы; одного нужно подталкивать, а другого сдерживать; одного необходимо приласкать, а другого приструнить; приходится то просвещать, то притуплять остроту умов. Ведь иной создан для того, чтобы вести познания человеческие до последнего их предела, а для другого даже умение читать и то окажется пагубным. Подождем, когда у ребенка блеснет первая искорка разума, это она дает определиться характеру, по-настоящему выказывать его, с ее помощью воспитывают характер, и пока не разовьется разум, подлинного воспитания и не может быть.
Руссо Ж.-Ж. Юлия, или Новая Элоиза // Пед. соч.: В 2 т. Т. 2 / Пер. с фр. М., 1981. С. 145147
Что нужно для того, чтобы два индивида получили в точности одно и то же воспитание? Чтобы они находились в точности в одном и том же положении, в одних и тех же условиях. Но подобное предположение неосуществимо. Очевидно, следовательно, что нет двух людей, получающих одно и то же воспитание.
Свое первоначальное воспитание ребенок получает в то самое мгновение, когда он начинает двигаться и жить. Иногда еще во чреве матери он знакомится с состоянием болезни и здоровья. Но вот мать произвела его на свет; ребенок беспокойно движется, издает крики: голод возбуждает его; он испытывает некую потребность, эта потребность заставляет его разжать губы, схватить и начать жадно сосать материнскую грудь. Проходит несколько месяцев, его глаза раскрываются, его органы крепнут, мало-помалу они становятся способными ко всем впечатлениям. Тогда раскрываются чувства зрения, слуха, вкуса, осязания, обоняния словом, все врата его души. Тогда все предметы природы устремляются массой сюда и запечатлевают в его памяти бесконечное множество идей.
В эти первые моменты жизни кто может быть истинным воспитателем детства? Различные испытываемые им ощущения. Все это различные получаемые им наставления.
Двум детям дали одного и того же учителя; если их научили различать буквы, читать, цитировать наизусть катехизис и т. д., думают, будто тем самым им дали одно и то же воспитание. Философ судит об этом иначе. По его мнению, истинными воспитателями детства являются окружающие его предметы; этим воспитателям детство обязано почти всеми своими идеями.
Краткая история детства человека дает нам возможность познакомиться с последним. Едва только он увидит свет, как тысячи звуков поражают его уши, донося до его слуха лишь смутный шум. Множество тел открывается для его глаз, представляя ему лишь плохо очерченные предметы. Только незаметно ребенок научается слышать, видеть, обонять и исправлять заблуждения одного какого-нибудь чувства с помощью другого чувства.
Получая всегда одни и те же ощущения от одних и тех же предметов, он приобретает о них воспоминания, тем более отчетливые, чем чаще повторяется воздействие предметов на него. Их воздействие следует рассматривать как самую важную часть его воспитания.
Между тем ребенок растет, он начинает ходить и ходит один. Тогда множество падений приучает его сохранять свое тело в равновесии