Храмы занимали не только лучшие и самые удобные места шутка ли, даже на месте бывшего губернаторского дворца но и вообще словно бы размножались почкованием. С каждым годом всё больше. С каждым годом производство ширилось, и Стирия медленно, но верно двигалась к званию "промышленный мир", а там и до "мира-кузни" недалеко.
Мимо Георга проезжали самодвижущиеся кареты, телеги, и лишь редко-редко можно было увидеть в потоке транспорта экипажи, запряжённые лошадьми. В потоке горожан точно так же лишь совсем редко можно было увидеть человека, до которого ещё не добрался прогресс. Большинство, как и сам Георг, по разным причинам, но получили аугметические приращения.
Две крайности Георга Хокберга он или видит только цель, или весь мир вокруг. Хорошо, что рядом всегда находились те, кто мыслил куда более трезво и был предельно бдителен. Мурцатто взяла Георга под руку и повела подальше от порта.
Уходим, проговорила она тихо, почти шёпотом.
Что там?
Красные мантии, так их растак, отозвалась Мурцатто.
Троица перешла дорогу и влилась в поток горожан, спешивших на работу.
Ловчий, опроси наблюдателей, приказал Георг. Нужен безопасный маршрут.
Скитарий застыл как вкопанный на мгновение, а потом отозвался:
Капитан, впереди силовиков ещё больше. Нужно рискнуть и двигаться в порт. Переправимся на тот берег на пароме или возьмём лодку.
Проклятье
Георг огляделся и заметил патруль металлических воителей в красных мантиях верхом на металлических же лошадях. Каждый нёс за плечами электродуговое
ружье, но мог и от души огреть тазерным стрекалом, если посмеешь противиться его воле.
Говорила я "одевайся не так броско", но нет, куда там, произнесла Мурцатто.
Георг в дорогой шубе и шапке, с перстнями на пальцах и с позолоченной тростью отозвался:
Не ворчи. Сейчас что-нибудь придумаю.
Звон колокольчиков, нарастающий гул к порту двигался открытый всем ветрам трамвай, битком набитый изнурёнными работягами с серыми лицами.
Куд Мурцатто не успела и слова сказать.
Георг с удивительным для хромого человека проворством запрыгнул в вагон, влетел в толпу пушечным ядром.
Фу! Чем это пахнет?! Ну и вонь! Пошёл прочь!
Недовольство посыпалось на Георга со всех сторон, но он только широко улыбнулся, достал внушительного размера кошелёк и сказал:
Прибавка к жалованию, народ. Если доберёмся до следующей остановки без криков, каждый получит по золотому!
На всякий случай Георг ещё и кошельком потряс. Рабочие умолкли, обступили Георга и его команду со всех сторон, хотя их лица посерели сильнее, чем прежде, дух канализации не выветрился.
Трамвай разминулся с армейским патрулём. Один законопослушный гражданин потянулся и уже собирался обратиться к скитариям-кавалеристам, когда почувствовал лезвие у горла.
Только попробуй, произнёс Ловчий, а потом вкрадчиво обратился ко всем остальным: Только попробуйте пошевелиться, и я вас на запчасти разберу. Понятно?
Законопослушный гражданин, вспотевший и дрожащий, кивнул и повис на поручне, а аккордовые когти Ловчего снова пропали где-то внутри его бесформенной тёмной накидки.
Так троица и добралась до точки назначения. Георг снова потряс кошельком, бросил под ноги и поспешил покинуть вагон.
Ну Георг. Мурцатто показала ему кулак, а потом проговорила: Везёт тебе.
Есть немного. Особенно учитывая то, что и золота с собой не было.
Георг повёл своих людей к причалу.
Ближе всего разгружали пароход вереница сервиторов без устали, словно полотно громадной бензопилы, по одному деревянному настилу двигалась внутрь судна, а по другому возвращалась с ящиками в руках. На борту парохода была изображена Священная Шестерня и название на высоком готике, вот только надпись давно не обновляли, и разобрать смысл Георг так и не смог.
Чуть дальше он заметил ледокол, замерший в ожидании, когда мороз подкинет ещё немного работы. Через пару десятков метров на холостом ходу еле-еле пыхтел паром. Вот он вроде бы лучший выбор, но паром не наполнился даже наполовину. Расписания Георг не знал, а поэтому, недолго думая, направился к лодкам местных рыбаков.
Ещё не вся рыба в окрестностях перевелась некоторые виды оказались сверхъестественно стойкими к промышленной отраве, но зарабатывать на этом с каждым годом становилось всё тяжелее. Георг не думал, что такая покупка обойдётся дороже недавней поездки на трамвае.
Однако, когда до вожделенных деревянных лодок и суровых бородатых мужиков, их стерегущих, оставалось несколько шагов, Георг услышал:
Господин Хоквуд! Господин Хоквуд, куда же вы так торопитесь? Постойте!
Георг не оборачивался. Он нащупал в кармане пригоршню монет и уже собирался вручить их ближайшему рыбаку седому одноглазому и бородатому речному волку, покуривающему трубку когда над головой пронеслась молния, выпущенная из электродуговой винтовки.
Господин Хоквуд или всё-таки Хокберг. Стоять на месте! Повторять не буду.
Голос звучал искусственно, с повышенной тональностью и гулким эхо. Человек с таким голосом или не мог, или не хотел устанавливать себе аугментацию получше.
Стиснув зубы, Георг обернулся и увидел троицу скитариев, один из которых выгодно отличался от сотен и тысяч однотипных воителей, созданных на военных заводах техножречества Стирии.