Северус
Раздражение.
Все, что он чувствует, проходя по вагонам с самого хвоста разъедающее раздражение. Эта ржавчина из шепота, презрительных взглядов, усмешек так и пытается проникнуть внутрь него но он только сильнее выпрямляет спину. Заметив Уизли в купе, он слегка замедляет шаг. Там, на платформе, она ответила ему с привычной дерзостью но в глазах ее не было уверенности в этой дерзости.
Почему?
Северус мрачно закрывает за собой дверь и садится на мягкую скамью. За окном бешено свистит снег и разбивается о стекло. Нужно помнить о Рождестве или лучше навсегда забыть? Уизли там, на платформе, вела себя так, словно нужно. От этой мысли ему почему-то становится неуютно.
Северус усаживается удобнее и берет со стола оставленное здесь в прошлый раз пособие по зельеварению для первого курса и толстый маггловский карандаш.
И тут же его роняет.
Лавгуд. В купе Уизли не было этой ненормальной Лавгуд, один вид которой вызывал у него приступ кашля. Он отлично знает, где она ее пытали при нем, правда, без особого энтузиазма. Во всяком случае, пока. И Уизли об этом не должна узнать.
У тебя тепло, Алекто с размаху наступает на карандаш бычьей ногой и едва не вдавливает в пол. Останусь здесь.
Северус смотрит на нее с нескрываемым презрением и, осторожно подняв карандаш, протирает его полой мантии. Последнее время все чаще хочется остаться наедине, вытащить кусочек письма Лили и выпить чаю с липовой настойкой. И чем больше ему хочется одиночества тем больше к нему лезут и путают мысли. А ведь он, как большой мохнатый паук, сидит в невидимой паутине и пытается удержать все нити одновременно.
Как ты собираешься выполнять задание господина? басит Алекто и подпирает руками жирные щеки. Будешь пытать?
Северус спокойно смотрит куда-то поверх ее немытой головы с жидкими темными волосами, словно маленькими хищными червями.
Откуда столько жестокости? не сдерживается он и неторопливо принимается листать учебник, пытаясь найти нужную страницу.
Отец при мне резал кроликов. Ломал им хребет и свежевал. Иногда они не умирали и он свежевал их еще живыми, Алекто полулежит на скамье. Они так противно пищали. Сначала мне было их жаль, потом привыкла. Сейчас, когда господин кого-то наказывает, я слышу тот писк.
Северус некоторое время смотрит в ее лицо, вертя в руках карандаш с едва виднеющимся жирным грифелем.
Понятно, изрекает он мрачно и снова перелистывает страницу. Пытать детей бесполезно, а чистокровных еще и запрещено. Я найду другой способ.
Алекто закатывает глаза и широко зевает, напоминая гиппопотама. Желтые клыки торчат у нее вперед, приподнимая верхнюю губу. Некоторое время она возится на сидениях, устраиваясь поудобнее, потом разом засыпает. Если гиппопотамы умеют храпеть они храпят именно так: тягуче, громко, с каким-то внутренним наслаждением и непременно оттопырив огромную губу.
Северус раздраженно закатывает глаза, но продолжает водить карандашом по стройным строчкам, иногда проговаривая некоторые предложения вслух.
И какой идиот выпускает эту чепуху в печать?
Джинни
Рисовая каша ужасно пресная на вкус. Джинни медленно высыпает в нее три ложки сахара и молчаливо перемешивает. Первое учебное утро после каникул
Ну конечно! Вот и план, который так упрямо не хотел приходить в голову. Всего лишь и нужно прийти к Снейпу и попросить о занятиях. Он слишком самолюбив и тщеславен, чтобы разрешить ей заниматься у Слизнорта.
Но не дурак, замечает Невилл, когда на обеденной перемене они входят в Большой зал. И не слепой. Думаешь, он не помнит, с кем ты встречалась?
Посмотрим, Джинни бросает любопытный взгляд на преподавательский стол, делая вид, что прошедшее время не ранит ее. Знаешь, кем бы я не хотела стать в будущем?
Невилл, уже успевший положить в тарелку все, до чего дотянулся, смотрит на нее вопросительно.
Стебль, шепчет Джинни и с отвращением смотрит на разваренные овощи. Видимо, у домовиков свои представления о готовности блюд. Нет ничего хуже, чем любить безмолвных существ. Жить и мечтать среди овощей и цветов. По-моему, она ужасно одинока.
Невилл недоверчиво бросает взгляд на улыбающуюся Стебль, чье лицо покрыто красными пятнами. Флитвик, сидящий рядом с ней и явно довольный собой, ловко протыкает вилкой большую картошину.
Не очень похоже, что ей одиноко, признается Невилл, но Джинни только передергивает плечами.
Лицо это всего лишь маска. Как в древнегреческом театре надеваешь и сразу другой человек.
Скользя по холодным галереям, Джинни постоянно задерживает дыхание и выглядывает из-за угла. Только бы не попасться! Если нарвется на Филча или Кэрроу все опять затянется на несколько дней, а действовать так хочется уже сейчас. Они с Невиллом оторваны от мира, заперты в пространстве с чужими правилами, которые пытаться нарушить словно пробить брешь в стене воды. Сразу же зарастает. И эта бесполезность сводит их с ума но остановиться невозможно. Остановиться значит сдаться.
Задыхаясь от волнения и бега, Джинни останавливается у горгульи и прикладывает ладонь к горлу. Пароля у нее нет, а старый вряд ли подойдет, и остается только надеяться, что Снейп еще не вернулся в кабинет. Краем уха она слышала о собрании у МакГонагалл, и ей ужасно хочется, чтобы оно затянулось подольше.