Временами машина работала, но чаще нет. Пока механики в синих комбинезонах наемные «мазуты» с Техноложки возились с ней, в воздухе волнами перекатывался ленивый мат. Без ругани, как и без смазки, починка не шла. Пока длился ремонт, долбить породу полагалось вручную, ломами. Веселая жизнь.
Подошла очередь. Макс взялся за тачку, но фланелевый воспитатель покачал головой: не надо. Подозвал к себе небрежно, чуть ли не пальчиком. Макс сжал зубы. Ничего, мы с тобой еще посчитаемся
Трудновоспитуемый Лемешев, вас хочет видеть Директор, сказал Скобля официально.
Макс усмехнулся.
Сейчас от былой роскоши остались только следы плакат «Соблюдай технику безопасности!» на стене, синий машинист смотрит сурово; несколько обшарпанных металлических шкафов; канцелярский стол. В углу замерло кресло, продавленное посередине. Коричневый дерматин расползся, обнажив фанерное дно обрывки поролона выглядели, точно плоть в месте укуса.
Плоть, из которой вытекла вся кровь. Макс вспомнил о дурацкой теории групп крови и усмехнулся.
Он помешал чай ложечкой, но отпить не решился. Макс отвык от горячего, а тут даже металлический подстаканник ощутимо нагрелся. От коричневой поверхности поднимался пар
Вы угощайтесь, предложил Директор.
Я угощаюсь, сказал Макс. Интересно, что происходит? Зачем? Ладно, сформулируем по-другому. Макс прищурился. Почему именно сегодня?
Директор подошел ближе. Среднего роста, с виду не очень сильный, он, однако, рискнул остаться один на один с воспитуемым. Храбрец. Макс был известен как человек, создающий трудности. Несколько
драк, конфликты с другими воспитанниками, дерзость и упрямство
Неделя карцера не смогла исправить его характер.
Зато волосы немного отросли.
Мне кажется, вы озадачены, сказал Директор. Какой милый человек, подумал Макс с иронией. Сейчас поинтересуется, нравится ли мне чай.
Чай не слишком горячий? спросил Директор.
Я бы мог вырубить его, подумал Макс. Взять в заложники и выбраться отсюда.
Что? спохватился он.
Как вам чай? Не слишком горячий?
Макс запоздало отхлебнул. Не чай, конечно хотя он все равно толком не помнил вкус настоящего чая. Помнил Макс только одно чай должен быть сладким. Этот был.
Офигенно, правда.
Очень вкусно, сказал Макс. Вы за этим меня позвали, Директор? Чтобы узнать мое мнение о вашей заварке?
Директор улыбнулся. Зубы мелкие и ровные, на некотором расстоянии друг от друга. Странная манера речи словно уговаривающая, с доверительными (с чего бы вдруг?) интонациями. Обменявшись с Директором парой фраз, Макс невольно начал гадать откуда мы с ним знакомы?
Прием. Очередной дешевый психологический прием.
И это тоже, сказал Директор. Впрочем Вас ничего не удивляет? Может, у вас есть вопросы?
Макс усмехнулся.
Ну же! подбодрил Директор.
Я думал, здесь одни коммунисты.
Верно, согласился Директор после паузы. Раньше так и было. Мы не отказываемся от своих корней. Но мы, настоящие питерские коммунисты, не можем стоять на месте. Нам нужно развитие. Остановка развития это смерть, а мы не можем себе такого позволить.
Но зачем вам тоннель в Москву? Это ведь бред, честное слово. Вы вроде умный человек
Директор улыбнулся.
Именно.
Так, сказал Макс, глядя на бывшего коммуниста с новым чувством. Вы и не рассчитываете добраться до Москвы?
Знаете, Максим Александрович, скажу вам по секрету. Если завтра мы каким-то чудом дороемся до Москвы, то сразу же начнем новый тоннель
Макс прищурился. Интересная постановка вопроса. Перспективная.
И куда же?
Да куда угодно. В Нью-Йорк. На Луну почему нет?
Но зачем?!
Великая цель не может быть выполнимой. Понимаете, Максим? Иначе это уже не великая цель, а тьфу. Временный успех.
Тогда зачем нужна эта цель? Нам выжить хотя бы.
Директор покачал головой.
Выживание это непродуктивная цель, Максим. Как бы вам объяснить Возможно, вы слышали: раньше, задолго до Катастрофы, люди отправлялись в экспедиции. Северный полюс, Южный. Если что-то случалось а всегда что-то случается, это закон Мерфи они возвращались обратно. А еды уже в обрез. Полярная ночь, мороз, чтобы согреться, надо хорошо кушать. И тогда начиналось самое простое и самое очевидное. Понимаете, Максим? Директор выдержал драматическую паузу. Когда единственная цель выживание, главным становится вопрос: кого мы съедим следующим.
И что делать? Макс с интересом посмотрел на Директора. Людей-то не изменишь
Директор помолчал. Взял со стола блестящий стетоскоп, повертел в пальцах, снова положил. Поднял взгляд на Макса.
Вы думаете? Возможно, люди не виноваты. Возможно, люди просто больны.
Макс прищурился.
И вы решили взяться за его воспитание?
Мне пришлось, сказал Директор скромно.
Это тоже великая цель?
Да, он снова улыбнулся. Но в данном случае вполне выполнимая. И, как бы это объяснить не основная цель. Понимаете, если бы мы объявили, что «оздоровление человечества» и есть наша задача, все бы давно разбежались. Не смотря на строгость «нянечек». Потому что все знают: лечиться можно бесконечно.
А тоннель?
Любой тоннель рано или поздно заканчивается. И выводит на свет, как сказал один классик. Директор поднял палец. В теоретическом светлом будущем, конечно.