В общем, так, господа полиционеры, без решения ведомственной жилкомиссии и приказа о выделении жилплощади я никого не заселю. Всё согласно инструкции. Я тут не частная лавочка, а государственный человек, хоть и пенсионерка. Ещё чего придумали!
Шульгин вернул взгляд на место, переглянулся со мной, хитро улыбнулся и, не торопясь, снова сунул руку в карман за бумажником. Достал ещё одну пятитысячную купюру, аккуратно сложил её пополам и молча положил перед ней на стол, прикрыв рукой от посторонних глаз, которых, впрочем, и так не было.
Вот вам и решение жилкомиссии, Любовь Марковна, мягко и доверительно сказал он, а потом, переворачивая купюру обратной стороной, добавил. А вот и приказ о заселении. Печать и подпись прилагаются, так что заселяйте спокойно.
Коменда, прищурившись, строго взглянула на купюру, потом перевела взгляд на Шульгина. Её губы сложились в ехидную улыбку, но рука, широкая и жилистая, с ловкостью карманницы цапнула деньги и мгновенно сунула их в карман кофты.
Ну-у-у, не знаю даже, протянула она, театрально изображая сомнение и разглядывая потолок. Приказ-то у тебя временный получается. Через месяц надо будет заново подтверждать. А то вдруг у комиссии мнение поменяется.
Само собой, Любовь Марковна, спокойно и деловито кивнул Шульгин. Подтвердим. Новый приказ подготовим заранее, с учётом ваших пожеланий.
Ну, ладно уж, смягчилась комендантша, махнув рукой, словно устала от нас. Идите уже, деятели. Только чтоб тихо у вас там было, без пьянок и гулянок. И баб не водите, выселю! Ирку лучше в гости зовите. Засыхает девка почём зря. Мне лишние приключения на пенсии ни к чему.
Никаких баб! клятвенно заверил Шульгин, приложив правую руку к груди.
Ага. Так я и поверила! Больно уж у тебя дружок смазливенький, оценивающе и с ехидцей проговорила баба Люба, скользнув по мне взглядом. Ох, Ирка-курва теперь от него точно не отстанет. Ты товарищ, береги свой стручок, как бы Ирка его не окрутила, она у нас девка решительная.
Да я как-нибудь сам с Иркой разберусь, Любовь Марковна, улыбнулся я миролюбиво.
Пусть теперь баба Люба ко мне привыкает.
Разберётся он! коменда усмехнулась с ехидной снисходительностью. Ирка девчонка добрая, смотри, не обижай её только! Отца она ищет, знают же все.
Я, вроде, в её отцы точно не гожусь, хмыкнул я, пожав плечами.
Да не себе она отца ищет, глаза коменды лукаво блеснули. Детям своим. У неё их двое, оба от разных мужиков, отцов ветром сдуло. Теперь вот третьего папашу подыскивает, комплект нужен. Семья ячейка общества! А то китайцев как обгонять будем, если своих нормальных мужиков нет? Русалкины ножки!
Она негромко рассмеялась, но тут же стала серьёзнее и добавила с хитрым прищуром:
Смотри, парень, как бы ты не стал третьим в её личной коллекции. Ты у нас свеженький, статный, глазом моргнуть не успеешь а уже алименты платить придётся.
Да уж постараюсь не разочаровать вас, Любовь Марковна, сдержанно кивнул я. Учту ваши предупреждения.
Учти, учти, с улыбкой погрозила она пальцем. Потом спасибо скажешь.
Мы уже двинулись мимо неё дальше к лестнице, как вдруг бабка снова окликнула меня:
А кошка-то у тебя есть?
Какая ещё кошка? удивился я и остановился.
Ну, домашняя, строго уточнила она. Котов сюда нельзя, учти. Тут не кошачий питомник, а общежитие МВД.
Нет, Любовь Марковна, заверил я её с лёгкой улыбкой. Нет у меня кошки.
Вот и правильно, она важно погрозила мне узловатым пальцем. Учти, увижу животину сразу конфискую.
Договорились, усмехнулся я.
Она демонстративно отвернулась и стала листать затертый до дыр журнал регистрации посетителей или чего-то еще. Может, китайцев всех туда переписывала.
Колоритная у тебя
коменда, негромко заметил я ему.
У меня? он с иронией вскинул бровь. Теперь уже у тебя. Привыкай. Я-то тут только в гостях появляюсь, а ты теперь постоянный клиент, так сказать.
Слушай, а чего она так кошек не любит? спросил я. Прям как-то ревностно реагирует.
Да хрен её знает, пожал плечами Шульгин. Может, аллергия какая, может, ещё чего. Но вообще по линии МВД тут недавно и правда пришло распоряжение, что с животными нельзя в ведомственной общаге. А она и до этого была строгая говорят, лет двадцать назад история какая-то с ней случилась. Короче, теперь у неё личная война со всеми хвостатыми.
Понятно, улыбнулся я.
Мы подошли к его комнате. Общага была классической коридорной системы. Я тихонько усмехнулся, вспомнив Высоцкого, и негромко напел:
«Система коридорная, на тридцать восемь комнаток всего одна уборная»
Шульгин покосился на меня и хмыкнул:
Ну, почти. У нас тут, правда, два сортира. Прогресс налицо.
Ну да, ну да, по современному счёту этой песенке уже полвека. Только Шульгин вставил ключ в замочную скважину и повернул, как дверь соседней комнаты тут же приоткрылась, и в коридор высунулась любопытная девичья физиономия. За личиком появилась остальная девушка. Она прислонилась плечом к дверному косяку, руки сложила на груди, сама в тоненькой футболке, босиком. Я бросил беглый взгляд фигурка ничего, ножки стройные, глаза большие. На лице лёгкий макияж, будто всегда готова к гостям. Но в глазах усталость и какая-то нескрываемая жадность до общения.