«А это еще что за новости?» подумал доктор.
У афишной тумбы на углу толпились люди.
Афиши сообщали, что сегодня, ровно в полночь, состоится премьера радиоспектакля «Таинственное Убийство», великолепной в своей жути аудиодрамы, которую, если верить заявлениям с плакатов, «вы так ждали».
Доктор Доу удивился, ведь он ничего не ждал. А вообще он считал себя человеком, которого невозможно завлечь на что бы то ни было громкими заявлениями с афиш, поскольку рассчитаны они сугубо на простаков. Но с другой стороны, что ему мешало обличить авторов афиш во вранье, ведь шансы того, что эта аудиодрама настолько великолепна, как о ней пишут, исчезающе малы.
Доктор Доу задумался: «В эту полночь у меня, вроде бы, нет никаких важных дел». И записал в свой мысленный блокнот: «Полночь. Кофе. Таинственное Убийство».
После чего, начисто позабыв о любых аудиодрамах, нырнул в уличную сутолоку.
На Бремроук было не протолкнуться. Дамы и господа спешили по своим делам, сжимая ручки антитуманных зонтиков и поводки с собачонками. Нервозность читалась и в движениях, и на лицах: туманный шквал все ближе и ближе скоро мгла станет непроглядной, плотной, удушающей.
Доктор Доу был склонен разделить тревогу людей. Вспомнить только то, что творилось в городе во время прошлого туманного шквала. Хотя нет, лучше не вспоминать
Преодолев два квартала и оставив за спиной Пуговичный пассаж, а с ним и «Меблированные комнаты Жубера», он наконец оказался на Чемоданной площади.
Здесь было еще многолюднее, чем на Бремроук, экипажи клаксонировали, стоя в заторе, громыхали механоиды.
В тумане виднелись очертания причаленного дирижабля, но «Фоннир» там стоит или же «Бреннелинг», никак не удавалось разглядеть. Впрочем, для довольно внушительной толпы у трапа, какой именно дирижабль не отправится сегодня в Старый центр, значения не имело. Служащие причальной службы сообщали возмущенным людям с чемоданами, что все полеты над Габеном отменены из-за непогоды, и советовали воспользоваться кэбом, паротрамваем или омнибусом. За что в ответ получали совет провалиться пропадом.
«Хорошо, что мне сегодня не нужно никуда лететь», подумал доктор Доу.
Подойдя ко входу в здание вокзала, он достал жилетные часы. Без пяти восемь. Идеально!
Скрипучий во всех суставах, как старая пружинная кровать, латунный автоматон в темно-зеленой форме Паровозного ведомства открыл перед доктором двери и с почтением отошел в сторону.
Стоило Натаниэлю Доу сделать шаг в зал ожидания, как его тут же оккупировали чистильщики башмаков («Бриллиантовый блеск ваших туфель!»), продавцы газет («Свежая Сплетня!») и прочие раздражающие личности, которых, как он считал, стоило рассадить бы по спичечным коробкам и выпускать наружу лишь в случае крайней необходимости.
Отмахнувшись от приставал, доктор выключил зонтик и, дождавшись, когда винты докрутятся, быстро сложил его. А затем погрузился в мышиный цирк Габенского вокзала.
Что-то невнятно бормотали рупоры оповещения, чуть более разборчиво звучала музыка из рогов граммофонов, жужжала толпа.
Для убежденного мизантропа Натаниэля Доу здесь было слишком много людей прибывших, отправляющихся, блуждающих без определенного дела. Последние так и вовсе, в понимании доктора, являлись худшими представителями рода человеческого, и он каждому с удовольствием нашел бы чем заняться.
В толпе шныряли профессиональные, и не очень, нищие, промышляли воришки. Несмотря на то, что в зале ожидания располагался полицейский пост, местные ловкачи мастерски управлялись с рассеянными бедолагами, которые ни на что, кроме собственного билета, вокзальных часов и табличек с названиями перронов, не обращали внимания.
И словно в подтверждение этому, в начале перрона, над которым висела вывеска «Платформа Корябб», неожиданно раздалось гневное:
Мерзавцы! Целый ящик умыкнули! А вам и дела нет, зеленая вы жаба!
Скандалил лысый и невероятно носатый господин в полосатом черно-сером пальто. Кипя от негодования, он размахивал цилиндром и тыкал пальцем в стоявшие рядом деревянные ящики, сплошь покрытые трафаретными надписями: «Хрупко!», «Очень хрупко!», «Невероятно хрупко!», «Не трясти, не дышать!»
Служащий Паровозного ведомства в темно-зеленой форме и фуражке, с невероятным утомлением на лице выслушивал жалобы и оскорбления хозяина ящиков и отвечал размеренно, растягивая слова, как резиновые конфеты «Лизетто»:
Сэр, Паровозное ведомство не в ответе за
Носатый ничего не хотел слушать:
Это ваша вина! вопил он. Проклятый Габен! У вас из-под носа умыкнули целый ящик невообразимо ценного груза! Вы себе даже не представляете, какие я понес потери!
Тут служащий неподдельно заинтересовался. Сняв с пояса планшетку на цепочке, он перевернул на ней несколько листков и нашел в списке разгневанного пассажира.
Согласно декларации, это какие-то куклы и
Это не просто куклы! запротестовал носатый, важно вскинув вверх указательный палец. Это новая коллекция фарфоровых кукол «Миранда. Коллекция для послушных девочек». А воры
Служащий Паровозного ведомства с трудом сдержал улыбку:
Что ж, смею полагать, они будут очень разочарованы.