А в его краях, продолжает Енох, благодаря тому, что королевскую голову отделили от остального короля, каковое событие положило конец Гражданской войне и принесло в Англию некое подобие мира.
В 1649-м, торопится сказать Годфри, пока не встрял Бен.
Енох удивлен: неужто Даниель забивает ребенку голову россказнями о цареубийстве?
Если мистер Кларк докучал вам письмами долгие годы, вы должны были отправиться в Грантем не раньше середины пятидесятых, говорит Бен.
Как ему может быть столько лет? спрашивает Годфри.
Спроси своего отца, отвечает Енох. Я лишь пытаюсь ответить на вопрос «когда». Бен прав. Я не рискнул бы отправиться в путь до, скажем, 1652 года, ибо даже после цареубийства Гражданская война продолжалась ещё пару лет. Кромвель разгромил роялистов надцатый и последний раз в Вустере. Карл II вместе с недобитыми сторонниками еле унес ноги. К слову, я видел его по пути в Париж.
Почему в Париж? Это огромный крюк по дороге из Лейпцига в Линкольншир.
В географии ты сильнее, чем в истории. Как, по-твоему, мне следовало добираться?
Через Голландскую республику, разумеется.
И впрямь, я завернул туда, чтобы навестить господина Гюйгенса в Гааге. Но я не стал отплывать из Голландии.
Почему? Голландцы куда лучшие мореходы, чем французы!
Что сделал Кромвель, как только победил в Гражданской войне?
Даровал всем, включая евреев, право исповедовать любую религию! шпарит Годфри будто по катехизису.
Да, естественно, ради этого и затеяли весь сыр-бор, А что ещё?
Перебил кучу ирландцев, предполагает Бен.
Правда твоя, но я спрашивал о другом. Ответ Навигационный акт и морская война с Голландией. Так что, как видишь, Бен, путь через Париж пусть окольный, но куда более безопасный. К тому же люди, жившие в Париже, тоже мне докучали, а денег у них было больше, нежели у Кларка. Так что мистеру Кларку пришлось обождать, как говорят в Нью-Йорке.
Почему столько людей вам докучали? спрашивает Годфри.
Столько богатых ториев! добавляет Бен.
Ториями мы стали называть их значительно позже, поправляет Енох. Впрочем, вопрос дельный: что такое было у меня в Лейпциге, в чём нуждались и грантемский аптекарь, и кавалеры, дожидающиеся в Париже, пока Кромвель состарится и умрёт от естественных причин?
Это что-то имеет отношение к Королевскому обществу? предполагает Бен.
Догадка делает честь твоей проницательности. Однако в те времена не существовало Королевского общества. Не существовало даже натурфилософии в нашем нынешнем понимании. О да, были люди такие как Фрэнсис Бэкон, Галилей, Декарт, которые видели свет и всемерно стремились показать его другим. Но тогда большинство тех, кто интересовался устройством мира, находились в плену у совсем другого подхода, именуемого алхимией.
Мой отец ненавидит алхимиков! объявляет Годфри с явной гордостью за отца.
И я, кажется, знаю почему, говорит Енох. Тем не менее сейчас 1713 год, довольно многое изменилось. В эпоху, о которой я повествую, была либо алхимия, либо ничего. Я знал многих алхимиков и снабжал их ингредиентами. Среди них попадались английские кавалеры. Тогда это было вполне аристократическим занятием, даже король-изгнанник держал собственную лабораторию. Получив от Кромвеля хорошую трёпку и дав дёру во Францию, они не знали, чем себя занять, кроме как Тут, если бы Енох беседовал со взрослыми, он мог бы перечислить некоторые их занятия.
Кроме как чем, мистер Роот?
Кроме как изучением скрытых законов Божьего мироздания. Некоторые в частности,
Джон Комсток и Томас Мор Англси, близко сошлись с мсье Лефевром, аптекарем французского двора. Они довольно много времени тратили на алхимию.
Но разве это всё не вздорная чушь, ахинея, белиберда и злонамеренное шарлатанское надувательство?
Годфри, ты живое свидетельство, что яблоко от яблони недалеко падает. Кто я такой, чтобы спорить в таких вопросах с твоим отцом? Да. Всё это чепуха.
Тогда зачем вы поехали в Париж?
Отчасти, если сказать по правде, из желания взглянуть на коронацию французского короля.
Которого? спрашивает Годфри.
Того же, что сейчас! Бен сердится, что они тратят время на такие вопросы.
Великого, говорит Енох. Короля с большой буквы. Людовика Четырнадцатого. Формальная коронация состоялась в 1654-м. Его помазали святым елеем тысячелетней давности.
Небось и воняло же!..
Кто бы заметил, во Франции-то.
Где они такое старье раздобыли?
Не важно. Я подбираюсь к ответу на вопрос «когда». Впрочем, главным образом мною двигало другое: что-то происходило. Гюйгенс, гениальный юноша из знатной гаагской семьи, создал маятниковые часы, и это было воистину поразительно. Разумеется, маятник знали давным-давно, однако Гюйгенс сумел сделать нечто упоительно красивое и простое, а в итоге создал механизм, который и впрямь показывал время! Я видел образец в великолепном доме; с дворцовой площади в окна струился вечерний свет Потом в Париж, где Комсток и Англси корпели над ты прав вздорной чушью. Они искренне стремились к познанию, и всё же им недоставало гениальности Гюйгенса, дерзости придумать совершенно новую дисциплину. Алхимия была единственным подходом, который они знали.