К несчастью, он же явил мне и мой новый корабль.
HMS «Персефона», должно быть, не родилась космическим аналогом камбалы, но за десятилетия определенно в него превратилась. Когда-то ее корпус, возможно, был выкрашен в единый оружейно-серый или даже в матово-черный цвет военного корабля, но теперь он представлял собой лоскутное одеяло из разномастных обшарпанных плит, которые, судя по всему, держались на жвачке и, может быть, паре зубочисток. Корабль походил на неумелый детский рисунок будто его нацарапал детсадовец, который терпеть не может рисовать, ненавидит флот со всеми его обитателями и желает им всем коллективно сгореть со стыда.
Мой новый космический дом походил формой на вытянутый ящик с неровно сужающейся носовой частью и расширением на корме, где располагались сопла ионных двигателей. На верхней палубе виднелась небольшая боевая рубка с наблюдательным куполом наверху. Как и на большинстве военных кораблей, этот купол был единственным местом с настоящими окнами. Он предназначался для крайнего случая, чтобы офицеры могли визуально наводить оружие на врага, если откажет вся система наведения ИИ или сгорят внешние датчики. Разумеется, это было нелепо: все, что способно вывести из строя и ИИ, и внешние датчики, наверняка разнесет и толстое стекло наблюдательного купола задолго до этого.
Такова была базовая конструкция большинства человеческих кораблей функция превыше формы. Но каким-то образом «Персефона» умудрялась выглядеть уродливее любого судна, что я когда-либо видел. И дело было не только в заплатах на корпусе. В ее линиях было что-то удручающее, словно плиты обшивки были криво подогнаны друг к другу. Она напоминала старую развалюху одного из моих школьных приятелей, которая, я клянусь, при рождении была собрана из частей четырех разных машин.
Честно говоря, я удивлялся, как «Персефоне» вообще позволили сохранить префикс HMS. Я сильно сомневался, что Его Королевское Величество желал, чтобы корабль передо мной ассоциировался с его именем, его флотом или хотя бы с той же галактикой, в которой он жил.
Когда транспорт состыковался со станцией, я молча схватил свою сумку и, торопливо ответив на салют матроса у шлюза, сошел на берег. Привилегий, положенных мне по званию, осталось немного, но то, что команда транспорта разгрузит мой рундук и доставит его на «Персефону», было по крайней мере одной из тех вещей, на которые я все еще мог рассчитывать как капитан Прометеанского
флота Его Величества.
Никто со станции не вышел встречать транспорт, так что я шагнул в пустой коридор. Симпатичная, но злющая рыжая и надменный старший инженер-механик сойдут после меня еще одна мнимая привилегия моего звания. Неважно, что даже у самого захудалого матроса третьего класса было больше шансов остаться во флоте через полгода, чем у меня. Военные всегда были рабами традиций и церемоний.
Я рассеянно потер щетину на подбородке, закинул сумку на плечо и пошел по короткому коридору, куда бы он ни вел. Большинство станций были спроектированы одинаково, так что дверь в дальнем конце, скорее всего, выведет меня к пункту таможенного и иммиграционного контроля, но, может, станция «Герсон» удивит меня чем-то новеньким.
Не удивила. Скучающего вида чиновник за стойкой смерил меня взглядом, в котором, однако, читался достаточный интерес, чтобы я понял: он прекрасно знает, кто я и зачем сюда прибыл. Отсутствие всякого уважения в его голосе лишь подтвердило мою догадку. Наконец он махнул мне рукой, пропуская дальше.
Ах да, капитан Мендоза, добавил он, будто только что вспомнил. Капитан Уэйнрайт просит вас явиться в кабинет коменданта базы на третьем уровне, прежде чем подниметесь на борт своего корабля.
Я с сомнением посмотрел на чиновника. Понятия не имел, что за птица капитан Уэйнрайт. Это имя, вероятно, было в приказах и инструктаже, загруженных в мой имплант, но у меня не возникло ни малейшего желания читать их дальше первых нескольких предложений. Из них и так было ясно: я должен явиться на «Персефону» в системе Герсон и завершить свою флотскую карьеру, разумеется, с наилучшими пожеланиями от адмиралтейства.
Пожав плечами, я вышел в дальнюю дверь и оказался в более просторном зале, чем все, что я видел до этого. Он выглядел как внутренности любой другой станции: несколько магазинов, умеренно узкие коридоры между ними, пересечения, ведущие к другим стыковочным шлюзам. Вот только, будучи станцией в системе на отшибе, магазины на «Герсоне» были дешевыми и утилитарными. Предметов роскоши здесь не продавали, по крайней мере, я не видел. Очевидно, людям так далеко от остального человечества не были нужны модные чемоданы, сумочки или духи. Их вполне устраивала жареная еда в упаковках и дешевая выпивка. Местечко в моем вкусе.
Следуя за трафаретными надписями на переборках, я добрался до центрального узла станции, где сгрудились три цилиндрических лифта, чтобы развозить людей по разным уровням. Я вошел в тот, что был прямо передо мной, и набрал третий уровень на старомодной кнопке, после того как мой имплант не смог подключиться к системе управления лифтом. Как мило.