Ни хрена себе, выдохнул Макс. Это еще что такое?
Ни у кого не нашлось для него ответа. Лишь Витя выдал лаконичный, емкий, но совершенно бессодержательный комментарий.
Юля подтянула пятно света ближе к себе и тут же испуганно сделала шаг назад: оказалось, что она наступила на линию круга, и ей это не понравилось. Взгляд зацепился за какие-то капли почти у самых ее ног. Она присела на корточки и потрогала их руками. Воск или что-то вроде того. Воск, оплывший со свечи. Еще податливый. Свет, который они видели, мог исходить от свечей! Но куда они делись?
Она коснулась кончиками пальцев и линий, сходившихся в том месте, где предположительно стояла свеча. Там луч звезды касался круга. Чем это нарисовано? Мел? Да, зеленый мел
Ты что-то нашла? поинтересовался Макс.
Здесь были свечи, отозвалась Юля, выпрямляясь. Не нравится мне все это. Пожалуйста, давайте уйдем!
Да сейчас пойдем уже, но надо, наверное, что-то
сказать.
Макс оторвал луч фонаря от пола и направил его на Юлю, ослепив ее.
Ой, извини, он быстро убрал свет. Просто хотел сказать, что лучше начать тебе. Вы ведь были подругами.
Да, были, но именно поэтому Юля и в более спокойной обстановке не нашла бы слов, чтобы попрощаться с Ирой. А если бы нашла, то не смогла бы произнести: горло снова перехватило и к глазам подступили слезы.
А еще вдруг вспомнился прерванный будильником сон: Ира, выходящая из ее квартиры прямо в коридор старой усадьбы, и женщина, поджидающая ее там. Словно уже тогда Юля подсознательно предчувствовала беду.
Может, это Ирка тут светилась? неожиданно подала голос Мотя, бессмысленно рассматривающая в свете своего фонарика стены и потолок, словно на них могла прятаться подсказка. То есть, не она сама, а ее душа? Говорят, призраки иногда излучают сияние. Или это была та, другая? Настя
О, сколько можно нести чушь? неожиданно резко, громко и зло выкрикнул Витя. Интересно, если ты очень сильно напряжешься, ты сможешь выдать хоть одну осмысленную фразу?!
Он уже смотрел на груду предостерегающих лент, сваленных в бессмысленную кучу. Пятно света его фонарика заметно дрожало, как и рука. Витю всего трясло.
Эй, полегче, одернул его Макс, моментально теряя интерес к Юле и непонятному ритуалу прощания. Это моя девушка!
А кто тебе виноват, что ты выбрал абсолютно тупую бабу, которая постоянно говорит глупости, потому что ни одна умная мысль не в состоянии задержаться в ее пустой голове?! еще громче и еще злее выплюнул Витя. И снова стало слышно, что язык с трудом ворочается у него во рту.
Юля непроизвольно сжалась, горло сдавило сильнее, и взгляд затуманился. То ли от громкого крика, то ли от боли, прозвучавшей в голосе Вити.
А ну заткнись, прошипел Макс.
Это не глупости! скандально выкрикнула Мотя, чувствуя его поддержку. Она существует, я сама видела! И все говорят, что это она убила Ирку. Это все Настя! Потому что Ирка потревожила ее покой!
Юле захотелось зажать уши ладонями, как в детстве, но она удержалась, заинтересовавшись словами Моти: «Все говорят». Кто все? Она такого не слышала еще. Впрочем, для Моти достаточно услышать что-то от одного человека, даже если этот человек она сама, чтобы утверждать, что так говорят все.
И все же образ из сна женщина в длинной светлой рубахе, приближающаяся к Ирке, снова встал перед глазами.
Да неужели? взорвался Витя. И крикнул в темный потолок: Так где же она теперь? Мы же тут, тревожим ее покой! Где же эта мертвая стерва, а? Эй, Настька! Выходи, сучка, я тебя порву за Ирку!
Последние слова прозвучали особенно громко и истерично, стало видно, как на его лице и шее от напряжения вздулись вены.
Перестань, прошипела Мотя, напряженно озираясь, как будто ждала, что утопленница и правда сейчас войдет в один из дверных проемов. Прекрати немедленно!
Это ты перестань, огрызнулся Витя уже тише, театрально разведя руками. Видишь? Нет тут никакой Настьки. Какой-то больной урод убил Ирку и
Он осекся из-за раздавшегося где-то в здании грохота. Словно что-то массивное и твердое свалилось по меньшей мере со второго этажа на первый.
Макс тихо выругался, Мотя заскулила от страха, а Витя повернулся к выходу, со стороны которого послышался шум. Юля тяжело сглотнула, направляя на дверной проем луч фонарика. Теперь он плясал не хуже, чем до этого у Вити.
Все четверо замолчали, затаив дыхание, когда в глубине дома послышался звонкий женский смех. Легкий, веселый и оттого невозможно жуткий. За смехом последовало пение. Не слова, а просто игра голосом, прерываемая все тем же смехом.
Это она, это она, я же вам говорила, зашептала Мотя. Уходим, уходим отсюда!
Она, говоришь? зло процедил Витя сквозь зубы. А вот сейчас я с ней и разберусь!
И он ломанулся вперед и исчез в дверном проеме быстрее, чем кто-либо успел среагировать.
Витька! Макс дернулся за ним, но Мотя успела поймать его руку.
Эй, не бросай меня тут одну!
Я должен его догнать, Макс решительно высвободился из ее хватки и кинулся вслед за другом, бросив на ходу: Ждите здесь!
Девушки остались вдвоем. Где-то далеко снова прозвучал женский смех, эхом прокатившийся по коридорам, а потом крик Макса: «Витька, дебил, вернись!»