Григорий ест аккуратно и красиво даже при отсутствии положенных столовых приборов. И как я мог принимать его за деревенщину?
Закладка в пакете с документами была?
Угум.
Что теперь делать будешь?
Ничего. Присматривать.
Вот и поговорили.
Меня теперь Геной зовут.
Здравствуйте, меня зовут Геннадий, и я алкоголик Господи, какая хрень в голову лезет!
Знаю.
А тебя?
Мужчина странно смотрит на меня, словно пытаясь заново оценить.
Осмолкин Григорий Андреевич.
Просто Осмолкин? Еще более долгий и пристальный взгляд.
Просто Осмолкин. Можно и просто Григорий.
Забавно, куда же подевалась клановая фамилия? Отказался совсем или только на время операции по присмотру за мной? В личном деле, кстати, тоже только личная фамилия стояла. Если б я ту книжонку случайно не прочитал, так бы и считал Григория простым смертным, максимум родовитым. То, что он пятый сын, роли не играет, его отец имеет достаточно близкое родство с главной ветвью семьи, чтоб дать своим детям столь много значащую в этой империи вторую фамилию. Вот гипотетические дети Григория уже не факт, это зависит от того, кто будет их мамой. Основные клановые плюшки перепадут старшему брату и его наследникам кланам тоже невыгодно поддерживать абсолютно всех членов союзных семей родов. Младшие дети пробивают себе дорогу сами, это аксиома во всех мирах, если речь идет о наследстве.
Что ж, если не требуется всех этих реверансов, положенных по этикету, я только за. Между прочим, я тоже мог бы быть клановым, если б отца не изгнали.
И вот сидим мы, два аристократа, на веранде маленького домика на окраине Москвы, жрем творог со сметаной и вареньем, запиваем чаем. Пикник на обочине жизни.
В тот раз разговор у нас так и не получился. Убедившись, что сбега́ть я пока не собираюсь, Григорий дал мне свои координаты в городе, на всякий случай, и откланялся.
А дальше бывший гвардеец стал ненавязчиво опекать нас с Натальей. Присмотр действительно был деликатным: в наши дела Григорий не лез, ничего не запрещал, иногда давал весьма дельные советы. Периодически он исчезал по своим таинственным делам, появляясь потом, как ни в чем не бывало, к обеду или ужину с полными руками вкусностей. В общем, вписался в наш маленький коллектив на правах какого-то пятиюродного дядюшки: вроде и родня, а вроде и сам по себе. Не сказать, что меня его присутствие в жизни очень радовало: сам-то он мужик нормальный, а вот что за начальство у него неизвестно. Но и напрягаться я со временем перестал. Тем более что у него с Натальей какие-то шуры-муры нарисовались, а у меня и без него хлопот хватало.
Геночка, миленький, ты же все можешь! Вылечи его!
Вот так заявочка. И что теперь отвечать?
Наташка, ну что ты выдумываешь ну что я могу?
Ты можешь, я знаю! Девушка хватает меня за руку с такой силой, что явно останутся синяки. Егорка, пообещай мне!
Пытаюсь зайти с другой стороны:
Нат, он же не женится на тебе никогда.
Почему? У меня теперь титул будет
Он клановый. Его семья никогда не примет такой брак, будь ты хоть трижды титулованная. То что он до сих пор не женат это его решение, с которым его родня наверняка не согласна, но тебя за такое точно со свету сживут.
Он же не одаренный!
Ната, он был одаренным, просто потерял способности. Гриша, между прочим, подвиг совершил, про него даже в книжке написано было. Сейчас сама увидишь.
Приношу из своей комнаты мемуары чиновника, которые по случаю приобрел
в магазине. Несколько абзацев, посвященных Григорию, я зачитал до дыр в надежде понять этого человека. Книжка практически сама раскрывается на нужной странице.
На вот, почитай.
Какой красивый! Тонкие пальчики нежно гладят фотографию молоденького бравого гвардейца.
Тьфу ты! Вот дурная девка: я ей про одно, она мне про другое! Оставляю ее изучать сей шедевр. По крайней мере, слезоразлив прекратился.
Но выводы из этого последовали совсем не те, что я ожидал. Неделю, назначенную Мазеиным-Давыдовым на рассмотрение нашего вопроса, Наталья ходит непривычно молчаливая и задумчивая, невооруженным взглядом заметно, как крутятся шестеренки в ее голове. Из меня собеседник тоже так себе: сильно выложился за прошлые месяцы, теперь наступил откат. Хуже некуда ждать, когда от тебя уже ничего не зависит.
«Сим указом от 10 октября 2017 года от Р.Х. за выдающиеся деяния в области сохранения исторического наследия Российской империи, за значительное попечение нуждам Московского Государственного музея мещанку Иванову Наталью Сергеевну перевести в дворянское сословие с правом основать свой род, дабы воспитать потомков ея, к славе и процветанию государства Российского.
Дать новому роду фамилию Ливановы с правом передачи титула в соответствии с наследственным законодательством, о чем в дворянских родословных книгах сделать запись».
Новоиспеченная дворянка держит в руках гербовую бумагу и плачет. Она тут такая не одна. В большом зале городского дворянского собрания находятся, наверное, человек сорок будущих опор империи и у каждого своя группа поддержки. Награждаемый может провести с собой до десяти человек. Некоторым и такого количества мест не хватило, поэтому кроме меня по нашему приглашению прошло еще девять человек из свиты купца Гавриленко. С учетом нашего интереса, разумеется. Гавриленко, кстати, оказался вполне вменяемым и на некоторую корысть с моей стороны посмотрел даже одобрительно. Надо бы потом продолжить знакомство, лишним не будет.