Наверняка я представляла собой жалкое зрелище. Даже хорошо, что постное лицо Феликса не показывало пренебрежения или насмешки ничего, кроме вечной скуки.
Я хочу, чтобы вы показали, как заваривать чай, сказал герцог приказным тоном, а затем нахмурился, будто одёрнул себя, и добавил: Пожалуйста.
Кажется, ему сложно было просить, или он просто не привык к такому. Я шмыгнула носом и кивнула.
Хорошо. Хотя бы не будете больше поганить репутацию наших плантаций своей бурдой, вымученно улыбнулась я.
Герцог молча развернулся и направился в сторону дома. Я не сразу поняла, что подразумевалось, что я должна следовать за ним, потому пришлось догонять его, нелепо скача вприпрыжку. Он не оборачивался и не замедлялся. Мы вошли в дом, роскошный настолько, что слепило глаза, и взгляд мой сразу упёрся в картину, висящую над лестницей в холле. Холст был в высоту не меньше трёх метров и изображал Феликса на белом коне, очевидно, в реальную величину. Я так и замерла, глядя, как реалистично отрисованы развевающиеся на ветру волосы герцога и грива коня художник на славу постарался.
От скромности вы не умрёте, только и сорвалось с моих губ.
Это подарок от поклонницы, нехотя пояснил он. Почтенной вдовы
Меркель. Она одна из немногих, кто не слишком настойчив и восхищаться мною предпочитает издалека, наверное, потому что я гожусь ей во внуки. Потому я решил уважить и найти место этой картине. К тому же, мне показалось, что здесь я выгляжу счастливым.
В самом деле, на лице герцога был нарисован безумный яростный оскал, а в руке был сжат меч похоже, Феликс в фантазиях вдовы Меркель мчал на битву. В реальности герцог выглядел так, будто сейчас ляжет на диван и будет вечность глядеть в одну точку.
Мы отправились прямиком на кухню. Слуги, кланяясь, как заведённые, спешно ретировались. Я проводила их удивлённым взглядом.
Почему они так разбежались?
Они знают, что я не люблю мельтешение, монотонно ответил герцог.
Так кому же показывать, как заваривать чай?
Мне. Прошу вас.
Изящная рука, украшенная дорогими перстнями, указала мне на стоящий в центре кухни рабочий стол. Я огляделась. Стоящие вдоль стен шкафчики были набиты банками с травами и чайной посудой. Кажется, эта кухня была отведена специально под приготовление чая.
Какой мне заварить? спросила я. Феликс неопределённо повёл плечом.
Какой захотите. Я не разбираюсь в нём всё равно.
Зачем же вам тогда целая чайная? не удержала любопытства я.
Сначала мне показалось, что Феликс не ответит, но он неохотно бросил:
Моя мать часто бывала в гостях у вашей бабушки, они вместе чаёвничали и делились заваркой. Эта кухня принадлежит ей.
Я сняла шляпу, убрала задорные завитки, что мама набросала вокруг лица, с интересом слушая герцога. Подумав, избавилась и от перчаток. Брови Феликса чуть дрогнули в удивлении, но мою вольность он оставил без комментария.
Взгляд мой в это время изучал представленную в стеклянных шкафах посуду. Все составляющие как для простого чаепития, так и для настоящей церемонии. Затем я перешла к банкам и висящим на верёвке травам. Некоторые уже стоило выбросить, другие были ещё вполне ничего.
Чай с ваших плантаций лежит в нижних банках, подсказал Феликс. Он подписан.
Я кивнула и принялась открывать банки, вдыхая терпкий чайный аромат. Меня охватило странное чувство, что-то наподобие галлюцинаций. Запахи чаёв и трав смешивались, порождая нечто особенное, волшебное. Я отметала сочетание за сочетанием, выставляя на стол те банки, которые мне казались подходящими.
Расскажите что-нибудь ещё, попросила я герцога. Не люблю тишину, когда готовлю.
А что рассказывать?
Ну хоть что-нибудь. О себе. О вашем доме. О том, что у вас на душе.
Почему-то это казалось правильным: я смешиваю напиток, а кто-то сидит рядом и выкладывает свои мысли. Не уверена, что я когда-либо правда была в такой ситуации, но сейчас мне хотелось, чтобы Феликс поделился хоть чем-то. Как будто ему это было необходимо в первую очередь, но откровенничать он не спешил.
Разве это хоть кому-то интересно? фыркнул он. Зачем вам это знать?
Чтобы познакомиться с вами получше.
Зачем?
Ты ему слово, а он тебе "зачем". Я вздохнула и покачала головой.
Это ведь нормально, узнавать что-то про новых знакомых. Вы как будто впервые с живым человеком разговариваете.
Вы просто задаёте странные вопросы. Это подозрительно.
А что спрашивают у вас обычно?
Сколько дохода в год имею и почему не женат. Женщины постарше иногда вопрошают, в кого у меня такие "чудесные глазки", издевательским тоном добавил он и содрогнулся.
Как ни странно, его нелепые реакции на мои простые вопросы говорили о герцоге больше, чем мог сказать самый пространный рассказ. Мне вдруг стало его жалко, и я предприняла последнюю попытку наладить диалог.
Значит, обычно вы не пьёте чай?
Не любитель бестолковых чаепитий.
Тогда почему сегодня вдруг захотели?
Сегодня особый день, сказал он хмуро. День рождения моей матери. Потому я решил выпить её любимый чай.
Ух ты! Сколько ей исполняется?
Нисколько. Она умерла.
Сухой и лаконичный ответ. Я прикусила язык, отворачиваясь к полкам. Как неловко! Он поэтому такой смурной, или это образ по жизни? Воцарилась неловкая пауза, прерываемая только шумом, который создавала я: стуком посуды, шорохом юбки, когда я ходила, и пересыпанием трав.