Есть существенное различие между тем, является ли целью господства только власть и прибыль, или благодаря формам господства и средствами власти достигается общественный порядок и удовлетворяются жизненные потребности разных народов. В любом случае, немцы превращаются не в народ господ, а в носителей европейского порядка.
Изучение идеала в педагогике
эпохи и веймарского периода, можно определить, бросив ретроспективный взгляд на разнообразные течения в психоанализе, патологической теории типов и диалектической теологии, которые показывали нам и немцев отягченными комплексом неполноценности, сексуально озабоченными, нуждающимися в сверхкомпенсации конституционных слабостей, с раздвоением личности, изначально порочными. Нас не очень беспокоят имеющие недостатки и слабости. У нас иные представления о нашем идеале. И мы исследуем глубины немецкой души, пробиваемся через чужеродные наслоения, освобождаем стесненные комплексы, обуздываем дикие инстинкты, но мы докапываемся до сути, из которой исходит стремление к ценностям, заложенное в наследственных задатках. Это стремление расового характера. Оно заставляет своего носителя включиться в народное сообщество и проявить себя в нем в качестве типа. Сюда добавляется и личная нота... Но развитием физических и психологических качеств из их задатков должен управлять духовный центр Я, который создает для себя общую картину ценностей и ориентируется на нее в дальнейшем развитии. Только в таком единстве тела, души и духа, основы жизни и центра личности, расы, народа и личности, типа и характера может возникнуть воспитательный идеал чести...
...Именно от изучения идеала следует ожидать решающего вклада в ту «национально-политическую антропологию», которую Э. Крик сделал основой педагогики, отправляясь от другой исходной точки.
Но нет ничего более ошибочного, чем предположение, будто духовное Я, исходя только из своей физической и психической основы, может дойти до понимания собственной ценности, минуя многочисленные опасности захирения, чрезмерного разрастания или покрытия чужеродными наслоениями его основных устремлений, дезориентации своих действий. Наш исторический опыт показывает, что отдельный человек может получить настоящее образование, если он неразрывно связан со своим народом, все силы которого направлены на создание идеала. Поэзия и живопись создают пластические образы ценностей; науки об истории, культуре и жизни, философия и особенно этика выделяют отдельные ценности; в значении имен и слов, в содержании обрядов и законов заключены правовые нормы; религиозные движения открывают глубинные основы, политические события являются кульминацией воплощения идеала в жизнь; живые вожди служат непосредственно осязаемыми символами народных устремлений. Перечислив все эти силы, создающие идеал, причем перечень этот далеко не полный, мы наталкиваемся на множество книг, темы которых далеко выходят за обычные рамки педагогики. Это открытие не может удивить специалиста, который не думает, оставаясь на уровне педагогики Гербарта или педагогической технологии XIX- начала XX века, будто педагогика может сама произвольно устанавливать цель воспитания. Народное сообщество создает свой воспитательный идеал в зависимости от исторической ситуации...
...Совершенно ненордический, схоластический способ делать из цитат авторитетные доказательства, и не только потому, что в данной области ничего нельзя доказать, а можно только что-то описать... Собственные переживания и действия дают исследовате-
лю идеалов интуитивную очевидность. Ученый не может устанавливать идеалы, он может быть лишь носителем идеала наравне с остальными соплеменниками...
Но зачем тогда нужна нам наука об идеале? Не преждевременно ли фиксировать в виде догмы то, что находится в движении? Да, педагогика не может определить новый идеал воспитания, как историк или юрист - действия политика, но задача историка - понять их мотивы во временной взаимосвязи, а задача юриста - вписать их успех в правовую систему. Ни художник, ни ученый не могут заменить воспитателя, но первый дает целям воспитания пластическое выражение, а второй систематическое обоснование...
И в нашей религиозной жизни мы стоим на твердой почве благодаря идеалу чести. Даже современная биология называет человека, следующего направлению заложенных в нем сил, религиозным человеком...
Бесплодное дело оставаться на позициях педагогики, занимающейся изучением идеала. И здесь имеет значение только пример, только успех. Идеал политического воспитания нельзя построить на базе кантианского априорного долга или сделать из него платоновскую ипостась трансцендентного прообраза, его можно увидеть только с точки зрения реальных народных ценностей.
Курт Штегман фон Притцвальд
ЯЗЫКОЗНАНИЯ
(журнал «Volk in Werden»)
...Почему, например, идея вождя так непосредственно вошла в нашу жизнь? Потому что мы уловили в ней осуществление древнего понятия власти. Хотя мы знаем его также из исторических источников, в языке оно продолжает непосредственно действовать до наших дней и воспитывает языковое сообщество на уровне подсознания. Мы сегодня снова воспринимаем авторитарную иерархию в горизонтальном, а не в вертикальном плане: наш взгляд обращен не вверх, на того, кто стоит над нами, а прямо вперед, на человека, который правит нами. Это представление, уходящее своими корнями в древнейшую эпоху индоевропейских народов, лежит в основе того, что мы употребляем слово «власть» с приставкой «vor» («перед»), а не «ober» («над»). На этом представлении основаны слова furusto (др. верх., нем. «князь»), frauja (гот. «господин»), «промос (греч. «князь»), образованные с помощью индоеврепейской приставки «pro» (перед). Соответственно фраза «властвовать над кем-либо» в готском языке звучит буквально «властвовать перед кем-либо», а древне-нордическое «глава народа варягов» как «глава перед народом». Эти словообразования и синтаксические конструкции, которые продолжают жить в германских языках, обозначают определенное понятие о власти. Таковы же другие древнегерманские названия правителей: готск. Piudans (от piuda - народ), готск. Kindms(oT индоевропейского названия рода, лат. gens), древне-нор- дич. Fylkir (от fylki - племя), др. верх. нем. truhtin (от trucht - толпа) и kuning (от kunni род). Общее во всех этих выражениях то, что название правителя выводится из названия общества. Правитель это тот, кто «принадлежит к обществу», название определяется принадлежностью. Совсем иначе в греческом языке. В образовании слов и предложений, равно как и в государственной философии главную роль играет представление о действенном начале; способность действовать (ДЮНАСТАЙ ПРАТТЕЙН) - выражен-