Здравствуй, Влада. Рада тебя видеть. Проходи, пожалуйста, не стой на пороге, слышится от Эвелины Львовны, едва я переступаю порог небольшого кабинета.
Сама она, ко мне спиной, и, слегка склонившись, поливает цветы на подоконнике. На ней тёмно-синее платье до колен с небольшим разрезом сбоку, талию подчёркивает тонкий кожаный ремешок. Несмотря на свой тридцатилетний с плюсом возраст выглядит она стройной и подтянутой. Длинные тёмные волосы собраны в низкий хвост, а на остром кончике прямого носа у неё прямоугольные очки, поверх которых она и устремляет на меня взгляд своих зелёных глаз, как только я подхожу к ней ближе.
Здравствуйте, здороваюсь в ответ.
За окном давно темно, но света в помещении почти нет, да и тот исходит от двух напольных ламп возле кресел для общения с посетителями. Я их игнорирую, делая вид, что меня тоже интересуют цветы. В последнее время мне так проще, когда не видишь собеседника, его глаз, а значит и жалости, которая обязательно появляется в них, стоит только разговору зайти о моей семье. Хотя конкретно в глазах этой женщины я с первой встречи вижу сплошь дружелюбие и спокойствие, что напрягает куда больше. Как и все наши разговоры ни о чём. Она не касается случившегося той ночью. Даже близко не вертит нашу беседу вокруг него. Но я же знаю, что рано или поздно коснётся, и лучше бы она сразу настояла на обсуждении произошедшего, чем вот так Каждый раз идти к ней и думать, уж сегодня это точно случится. Но вместо этого женщина интересуется совсем иным:
Как прошёл твой первый день в этой школе?
Нормально, пожимаю плечами, трогая кончиками пальцев лист монстеры.
Дома у нас тоже такой цветок был. И не один. Мамин любимый, а потому она собирала все его подвиды. Интересно, что теперь с ними будет? Сколько они протянут без должной заботы? Лучше бы опека позволила мне дожить месяцы до совершеннолетия у себя дома. Просто навещали бы каждую неделю, и всё. Я знаю, иногда такое практикуется. В обход закона, но всё же. Меня же вместо этого сослали далеко на север, в лютый мороз. Ещё и перед самым Новым годом. Теперь ни семьи, ни друзей, никого рядом. Одна только безнадёга. И вокруг, и в душе.
Вместе с тем в воспоминаниях встаёт образ Богдана. Его тёмные глаза, татуированные руки, горячие прикосновения
Я крепко жмурюсь, чтобы изгнать из головы навязчивый образ, но, будто в насмешку, он становится только ярче. Губы снова полыхают огнём, как в тот миг, когда я ощутила на них чужие. Сердце разгоняет свой бег до максимальной скорости. А руки едва не рвут лист, за который я, сама не заметила, как схватилась.
Чтоб меня!
Зачем я вообще об этом вспоминаю? О нём. О том, о ком совершенно не стоит никак думать. У него есть девушка, а я Просто так получилось. Сойдёмся на том, что мне в последние дни очень одиноко, вот я и тянусь к первому симпатичному парню. Ничего иного в этом не кроется. Что движет самим Богданом? Не знаю и знать не хочу. Пусть просто больше не приближается
ко мне. И я не буду. Возможно, получится договориться с той же Марго, чтоб поменяться с ней местами. Уверена, она будет только рада. Подумаешь, без подружек-сплетниц под боком, зато рядом с любимым. Круто же? Ещё как! Я бы на её месте точно согласилась.
И не я одна о том думаю. То есть о Марго. Эвелина Львовна, словно услышав мои мысли, тоже сводит разговор к ней. Точнее к произошедшему между нами с ней.
Слышала, ты поссорилась с Маргаритой Градской.
Меня посадили за одну парту с её парнем, вот она и бесится теперь. Закономерно, вновь пожимаю плечами.
Ловлю от психолога задумчивый взгляд в свою сторону и делаю вид, что не замечаю. Но я знаю, она анализирует меня, мои ответы, поведение, мимику, интонации в голосе. Я для неё подопытная зверушка, которой надо помочь. При этом никто не спрашивает у этой зверушки, а действительно ли ей нужна помощь. Просто они так решили, и всё.
Ты поэтому прогуляла уроки? уточняет женщина.
А у меня перед глазами снова тёмный взор Богдана встаёт, в ушах звучит хриплое: Вот это ты попала новенькая, и по телу проносится дрожь. Лист, который я удерживаю пальцами, всё-таки рвётся.
Простите, говорю, не зная, куда деть кусок растения.
Ничего, я сейчас всё поправлю.
В понимании моей собеседницы это значит полностью отрезать повреждённую конечность у растения.
Марго девочка не простая, зачем-то поясняет та следом. Единственная дочь не самого последнего человека нашей области, которая привыкла, что все её желания исполняются по первому же требованию, из-за чего с ней бывает сложно.
Особенно, если перейти ей дорогу, добавляю я про себя.
Собственно, как и с Богданом, продолжает Эвелина Львовна, вернув внимание своим растениям, чему я неимоверно радуюсь.
Пока она смотрит на них, не замечает, как меня снова охватывает удушливая стыдливость при воспоминаниях о произошедшем между мной и тем, о ком она завела речь.
Он тоже из богатой и влиятельной семьи, и с ним даже сложнее, если так подумать, вздыхает женщина. Знаешь, как это бывает? Когда у тебя есть всё, но при этом ничего.
Не знаю. У меня было всё. Без ничего. Возможно, не прям всё, но я была счастлива. И без всяких дорогих новомодных брендов в шкафу. Мама, папа, самый лучший на свете старший брат, дедушка с бабушкой, друзья, мечты. У меня было всё. И я в одночасье этого всего лишилась. А у них есть всё и при этом они несчастны? Идиотизм!