Машина перед нами замигала поворотником и свернула с главной улицы.
Куда поехал Хонда? спросил я. Он предпочитал, чтобы окружающие звали его по фамилии обычная практика среди японцев старшего поколения.
Не знаю, ответил Томо. Поеду за ним.
Мы проследовали за минивэном Хонды по лабиринту улочек и остановились напротив железнодорожной станции. Здание деревянный каркас, оштукатуренные стены, коричневая гонтовая кровля. Такое смотрелось бы гармоничнее где-нибудь в швейцарских Альпах, а не здесь, в сельских районах Японии. На станционной парковке было так же пустынно, как и в остальном городе. Хонда затормозил перед главным входом. Мы остановились сразу за ним.
Ты не знаешь, зачем он сюда приехал? спросил я у Томо.
Томо покачал головой.
Хочет надувать меня. Он бегло говорил по-английски, но постоянно путал склонения, числа и формы глаголов.
Я посмотрел назад. Мел все так же крепко спала.
Посиди с ней, сказал я Томо. Пойду выясню, что происходит.
Я вышел из машины. Воздух освежал и пах осенью. Мое любимое время года. Оно всегда навевает воспоминания о детских забавах на Хэллоуин, о том, как мы мастерили пауков из кухонных ершиков и бумажные привидения, а вечером клянчили конфеты у соседей.
Я подошел к машине Хонды. Водитель и пассажиры уже покинули авто и стояли на улице, потягиваясь и разминая мышцы. Хонда носил красную куртку и штаны цвета хаки со складками на поясе и плотными манжетами на штанинах. У него была густая черная шевелюра с проседью на висках. Его плоскую переносицу венчали очки в тонкой металлической оправе. Хонда работал в японской строительной компании и утверждал, что встречался с Дональдом Трампом в его «Трамп Плаза» во время командировки в Нью-Йорк. Он рассказывал, что дочь Трампа лично проводила его с коллегами в кабинет отца. Не дожидаясь, пока посетителей представят официально, эпатажный здоровяк вскочил из-за стола и громогласно заявил: «Вы хотите со мной сфотографироваться, да? Подходите, парни!» Что это было стереотипы о падких до фотовспышек азиатах? Или мания величия в чистом виде?
У Нила были короткие русые волосы, и он не любил бриться его нижнюю челюсть почти всегда покрывала щетина. Как и Хонда, он носил очки, правда, предпочитал модную черную оправу. Нил жил в Японии вот уже двадцать лет и все это время преподавал английский как иностранный. Он был достаточно замкнутым человеком, и мне никак не удавалось поболтать с ним по душам.
Из рассказов коллег я узнал, что Нил когда-то приехал в Японию со своей первой женой, Киви, чтобы скопить на семейный дом в Веллингтоне. Это было в те времена, когда курс иены взлетел до небес, а новозеландский доллар падал день ото дня.
В какой-то момент
у Нила закрутился роман со студенткой, лет на десять его младше, значит, ей на тот момент было около двадцати двух. Супруга прознала про интрижку, вернулась в Новую Зеландию и развелась с ним, забрав все их совместные сбережения. А Нил остался здесь. Он жил от зарплаты до зарплаты, как делало большинство иностранных учителей, независимо от возраста, и, насколько я мог судить, наслаждался беззаботной жизнью.
Я понятия не имел, чего ожидать от Джона Скотта, парня из армии. Чуть ниже меня ростом где-то пять футов десять дюймов, коренастый. Короткая стрижка, абсолютно заурядное лицо с глазами василькового цвета и волевой челюстью.
Что меня раздражало в нем? Кажется, причиной тому была его кожаная куртка. Сшитая из тонкой кожи, она доходила Джону Скотту до середины бедра и выглядела скорее стильной, чем удобной. Кто вообще натягивает такое, когда собирается карабкаться на гору? А может, меня выводила из себя его обескураживающая самоуверенность. Когда мы подобрали этого парня возле кофейни и стали знакомиться, он хлопал всех по спинам так непосредственно, будто водил с нами знакомство целый год, а не встретил нас пару минут назад.
О, Итос! приветствовал меня Джон Скотт. Думаю, он просто забыл мое имя, потому что зовут меня Итаном. Или он придумал что-то вроде дружеской клички?
И зачем мы сюда приехали? обратился я к Хонде.
Скоро начнется буря, ответил тот, посмотрев на небо. Я тоже бросил взгляд наверх (о, эти обезьяньи инстинкты!). Наверху никаких чудес за прошедшие две минуты не произошло, и темные тучи по-прежнему нависали над нашими головами.
Облака еще может разогнать ветром, сказал я и взглянул на Нила. Что скажешь?
Он помотал головой:
Я бы не стал всерьез на это рассчитывать.
Мы можем подождать немного.
Но сколько? Я думал, наш план состоит в том, чтобы начать прямо сейчас.
Маршрут на гору Фудзи поделен на десять станций, первая из которых стоит у подножия, а десятая и есть сама вершина горы. Дорога доходит до пятой станции. Идея была такова: доехать до этой отметки, оставить там машины и начать восхождение примерно в четыре часа пополудни. После трехчасового трека мы планировали занять одну из хижин, которые часто попадались на маршруте, поесть, вздремнуть и выдвинуться дальше ровно в полночь, так, чтобы на вершине горы пройти под синтоистскими ритуальными воротами тории в четыре утра, как раз на рассвете.