Гомосексуальная чувствительность способствует успеху сериала еще одним образом. Вот уже много лет социальные исследователи обеих сексуальных ориентаций высказывают идею, что гомосексуальные мужчины пионеры пост-Фордовского образа жизни в мире, где производство товаров и услуг и направленный на воспроизводство секс сменились потреблением товаров и услуг и ненаправленным на воспроизводство сексом. Геи не так уязвимы физически, как женщины, их не гложет перспектива беременности и финансовых обязательств в качестве отца семейства, поэтому гомосексуальность часто описывается как модель романтических отношений, «продолжительность которых ничем не обусловлена» (Гидденс 1992), включая набор сексуальных удовольствий, которые исчезают вместе с романтикой. Более того, традиционно приписываемые геям качества (денежное чутье и проницательность) позволяют им сочетать сильные стороны потребителей обоих полов: богатство и вкус. Как пишет автор исследования района Кастро в Сан-Франциско, сегодня гомосексуальные мужчины участвуют в двух видах социализации, каждый из которых ведет к определенному набору ценностей. С одной стороны, геев воспитывают мужчинами и, следовательно, учат ценить власть, уметь завоевывать и самоутверждаться, знакомя с ценностями, которые в Америке выражаются в денежном эквиваленте или какой-либо символической валюте. В то же время им приходится скрывать свою сексуальную ориентацию годами, а может быть, и на протяжении всей жизни, что развивает в них особого рода чувствительность, стремление к коммуникации, уважение к солидарности и нежности, что приближает их к женской культуре.
Как отмечает социолог гей-культуры Алан Синфилд, подобное представление скорее идеал, чем реальность. Причем идеал небезупречный, потому что предложенная теория игнорирует такие факторы, как бедность некоторых геев из-за половой дискриминации, существование отдельного ограниченного рынка труда и общую классовую субординацию. Более того, ни в одной экономике потребление никогда не заменит и не может заменить производство. Тем не менее, именно гей-идеал лежит в основе сериала «Секса в большом городе», и представленная в книге Бушнелл дисгармония заменена гей-гармонией для женщин.
В начале пятого сезона главные героини сталкиваются с группой разгульных морячков, отчаливающих на корабле. Типичная для жанра музыкальной комедии сцена в этом контексте отсылает к Фуко и его сравнению гетеротопии с кораблем «перемещающейся частью пространства,
местом без места, которое существует само по себе, замкнуто на самом себе и в то же время парит в безграничном океане». Сцена словно заимствована из плутовского романа, зародившегося в шестнадцатом веке жанра европейской прозы о похождениях беззаботного остроумного негодяя-плута. Роман реалистичен по содержанию, состоит из нескольких эпизодов, и цель его, как правило, высмеивание. В отличие от более женского жанра мелодрамы, на который опирается большинство мыльных опер и сериалов, в плутовском романе движение противопоставляется статичности, а публичное пространство домашнему. Героини «Секса в большом городе» отправляются домой исключительно, чтобы спать, заниматься сексом или разговаривать друг с другом по телефону. Кроме приведения в порядок самих себя героини сериала, казалось бы, вообще не касаются домашних дел, исключение составляет пятый сезон, когда после рождения ребенка Миранды на сцене появляется масса гувернанток. В целом, кажется, что женщины плавно переходят от одного эротического приключения к другому. Впечатление усиливается еще и тем, что четыре героини одновременно находятся в разных местах, а серии состоят из калейдоскопа сцен. Свободные перемещения героинь, в противоположность ухаживаниям с конечной целью вступления в брак, и регулярные встречи девушек для обсуждения любовных похождений напоминают поведение геев даже больше, чем повадки моряков. Манхэттен, как и Манчестер в сериале «Близкие друзья», выглядит малонаселенным, но географически компактным пространством, в котором постоянно происходят встречи с новыми сексуальными партнерами и воссоединения с друзьями. Как и в сериале «Близкие друзья», с которым часто сравнивают «Секс в большом городе», социальная безопасность позволяет главным героям концентрироваться на самолюбовании, продвижении по карьерной лестнице, долгосрочной дружбе и сознательной погоне за эротическими наслаждениями.
«Вот история четырех мужчин-геев, ведущих распутный образ жизни в самом центре Нью-Йорка, но их роли играют четыре женщины, потому что даже кабельному каналу НВО не позволили бы транслировать сериал о четырех мужчинах, обсуждающих минет», пишет критик Кэйтлин Моран («Times», 3.01.2003). И если действительно суть истории именно в этом, то «Секс в большом городе» сильно отличается от «продезинфицированного» американского сериала «Уилл и Грэйс».
Уилл, гомосексуалист и лучший друг главного героя, списан с популярного персонажа фильмов Эверетта Руперта «Свадьба моего лучшего друга» и «Следующее большое событие». Складывается ощущение, что главная цель сериала разорвать ассоциативную связь между геями и гетеросексуальными женщинами, проявляющуюся в их постоянном поиске романтических союзов. Уилл вполне годится для этих целей: в повествовании нет намеков на его половую жизнь и сексуальную ориентацию, он мужественен, но мягок и по сюжету постоянно противопоставляется своему приятелю-гомосексуалисту, гротескному клоуну Джеку. В «Сексе в большом городе» женщины, наоборот, показаны не как воображаемые партнерши, но как воображаемые двойники мужчин-гомосексуалистов в мегаполисе. Вместо сюжета, подразумевающего брак и счастье до гроба, зрителям предлагается совершенно иное развитие событий. Женщины тесной компанией обсуждают события прошлой ночи, рассказывая о собственных похождениях в довольно возмутительных физиологических подробностях. В Нью-Йорке геи считают подобные сплетни пикантным блюдом, намного более пикантным, чем секс. Именно его и прописывают в качестве душевного лекарства колонки Кэрри Брэдшоу. Если «Секс в большом городе» гетеросексуален по содержанию, то он гомосексуален по форме. Вот такая комедия ситуаций, вот такая сексуальность для поддержания рейтингов.