стандарт сексуальных навыков одновременно уменьшили количество сексуальных запретов и увеличили давление. Интимная связь превратилась в искусство перфоманса».
В теории Тайгера есть и наводящие на размышления провокации, и серьезные упущения. Возможно ли, что белокожая гетеросексуальность глина, из которой слеплены герои «Секса в большом городе» претерпела столь основательные изменения в борьбе с мужской гомосексуальной культурой, которая славится растущим и мало изученным интересом к унифицированным стандартам мужской красоты, и одновременно находясь под ее влиянием? Определенно стоит добавить это предположение к размышлениям Тайгера, тем более, что оно имеет прямое отношение к «Сексу в большом городе». И вопрос расы тут немаловажен. Если в девятнадцатом веке неотъемлемой частью парада уродов были ужасающие расовые аномалии чужого цветного тела, то парад уродов в сериале, наоборот, выставляет на обозрение именно волнующе прекрасное тело белого мужчины. Возникает два вопроса. Почему именно белое мужское тело стало фетишем в современной поп-культуре и объектом коллективного оценивающего взгляда, спроецированным на огромные экраны и рекламные шиты? Как точеные безукоризненные тела этих представителей высшей расы умудряются столь успешно маскировать и прятать свои отклонения, или, говоря словами Фрейда, не выдавать их на психосоматическом уровне?
Сначала ответим на второй вопрос: безусловно, физическое совершенство большинства мужчин в сериале соответствует их привилегированному положению в обществе положению богатого и буржуазного белого мужчины. Герои «Секса в большом городе» яппи, баппи (черные яппи), гаппи (голубые яппи) и бобо (богемная буржуазия), но никогда не хобо (гомосексуальная богема). Они как и героини сериала словно сошли со страниц новеллы Генри Джеймса и принадлежат аристократической и финансово (но не психосексуально) надежной среде. Действительно, сложно припомнить хотя бы одного финансово неуспешного мужчину в сериале, кроме Стива, отверженного любовника Миранды и отца ее ребенка. Его материальному недостатку соответствует физический. Его тело, как и полагается, подвергается жуткой реконструкции: он теряет яичко в одной из серий, таким образом приобретая физическое уродство, которое отражает отсутствие у него финансовых привилегий. Хотя впоследствии происходит нечто, не вписывающееся в эту теорию: вечно бедствующий Стив, который не может позволить себе ни одного приличного костюма, внезапно становится совладельцем собственного бара вместе с Эйданом, брошенным кавалером Кэрри. Даже доброжелательный, по-тихому щеголеватый рядовой обыватель Эйдан, с которым Кэрри попеременно встречается и которого дважды бросает, наслаждается расточительной жизнью, получая прибыль от магазинчика изготовленной вручную мебели. Белая кожа и финансовая стабильность героев сериала служат залогом успешности и создают, казалось бы, непроницаемый фасад, идеально сочетающий надежность и привлекательность, однако под конец серии его иллюзорность неминуемо всплывает на поверхность. «Секс в большом городе» создает мужчин-идолов и сам пожирает их. Сериал позволяет зрительницам погрузиться в сладкие мечтания о приобретении столь желанных первосортных моделей мужского совершенства и обладании ими, и сам же свергает их с пьедестала.
При помощи одного из героев сериала Трэя Макдауэлла сериал деконструирует высший класс с его расовыми и половыми предрассудками. Трэй богатый хирург из почтенной и определенно странной семьи, с которым Шарлот знакомится в третьем сезоне. Ее привлекает его благородное происхождение, однако оно становится довольно сомнительным козырем, когда непосредственно перед свадьбой Шарлот узнает, что Трэй импотент (однако на замужество она все равно соглашается). Трэй, как и герой Джуны Барнс, оказывается неистовым онанистом, который скрывает правду под изысканными костюмами и внешней любезностью. Однажды ночью Шарлот застает его в ванне: яростно мастурбирующий Трэй извергает вулканическую лаву на порнографическое издание «Jugs». Трэй противоестественная смесь белокожей мужественности и пастельно-розовой женственности. Обнаружив, что сексуально неудовлетворенная и изголодавшаяся Шарлот милуется с красавчиком-садовником с карамельным загаром, Трэй заменяет ночные сессии онанизма столь же интенсивной игрой в теннис («Как аукнется, так и откликнется», 3.17.) Трэй в ярости, Шарлот тоже озабочена происходящим: она просит его вернуться к ней в постель, после чего просит развод. В Трэе причудливым образом сочетаются взаимоисключающие поведенческие мотивы: с одной стороны, он молод и сексуален,
с другой старомоден и немощен. Для человека среднего возраста у него необыкновенно упругая блестящая мускулатура, однако его прическа скорее подошла бы пожилой женщине. Трэй герой-уродец, в котором уживаются мириады телесных особенностей. В анормальности Трэя, пусть и неочевидной с первого взгляда, физические недостатки совпадают с психосексуальными отклонениями, и его старческая прическа служит одним из доказательств.
В сериале мужчины наделяются физическим величием, причем не только в прямом, но и в переносном смысле: им приписывается холодность, отдаленность, инопланетность и пугающая запре-дельность. Это впечатление усиливается за счет изображения женщин в виде городских потребительниц. Героини «Секса в большом городе» созданы по образу и подобию женщин девятнадцатого века: Городской Женщины и Новой Женщины, что дополняет и отражает идею парада уродцев, столь популярного развлечения того времени. Образ женщин-рьяных потребительниц как раз дополняет образ мужчин-уродливых объектов.