что любовные романы должны нести ответственность за то, что отговаривают женщин от брака, наглядно показывая, что их ожидания от романтической истории часто не совпадают с «холодной реальностью женско-мужских отношений в настоящей жизни». Эйдан воплощает некоторые стороны фантазии о романтическом «спасении», и их история с Кэрри движется к логическому завершению в виде фразы «Я согласна». Но реальное развитие их отношений вызывает в Кэрри сильные физические реакции: тошноту и сыпь. Кэрри живет в своей собственной фантазии, и в ней нет места для Эйдана. Ее квартира не вмещает его вещи, и она не может стать его женой. История с Эйданом классическая романтическая история, и Кэрри кажется, что она запрограммирована на то, чтобы прожить ее целиком.
Столкнувшись с тем, что нужно выбирать между незамужней жизнью и браком с Эйданом, она не уверена, что может так спокойно расстаться со своей свободой. Ее беспокойство и неуверенность проявляются даже в том, что она не в состоянии носить обручальное кольцо на пальце. Она носит его на шее как символ еще большей любви или, по крайней мере, хочет, чтобы так думали остальные. Кэрри не радуется приготовлениям к свадебному торжеству. Ее болезненная телесная реакция на вульгарное свадебное платье манифестация совершенно реального отвержения подобного романтического сценария. Когда Кэрри и Эйдан расстаются во второй раз, несовместимость двух романтических сценариев становится очевидной. Две истории: та, что заканчивается браком и «жили долго и счастливо», и другая, погружающая в эйфорию чистой романтики, соединить в одну невозможно.
В конце концов Эйдан предлагает Кэрри завершить их романтические отношения, чем совершенно разочаровывает Кэрри. Несмотря на феминистские наклонности, она жаждет продолжения тех сексуальных ощущений, которые она испытывала с Бигом. Она отказывается от «спасительного» сценария Эйдана и снова погружается с Бигом в романтику Нью-Йорка. К Кэрри возвращаются старые чувства, когда в последней серии сезона «Я люблю Нью-Йорк» (4.18.) Биг объявляет, что переезжает жить в Калифорнию. Кэрри отмечает, что нью-йоркская осень будит в ней определенные романтические потребности. Как поется в песни, «осень в Нью-Йорке часто смешана с болью». Отъезд Бига переломный момент для Кэрри, увлеченной собственными романтическими проекциями. Как она говорит подружкам, «отъезд Бига в какой-то степени станет концом эпохи». Кэрри с нетерпением ждет последней ночи с Бигом в городе. Ее ожидают алкоголь, ужин, танцы и старый Нью-Йорк с его романтическим потенциалом.
Серия «Я люблю Нью-Йорк» отчетливо показывает, что Биг главный герой романтического сценария, о котором мечтает Кэрри. Возможно, все-таки именно он Мистер Идеал? После четырех сезонов именно Бига Кэрри называет Очаровательным Принцем, высаживаясь из запряженной лошадьми кареты. Если «Секс в большом городе»» все-таки рисует образ идеального партнера, то именно Биг его воплощение, он представляет собой Мистера-Идеала-на-сейчас. И Кэрри, и зрители остаются с ощущением того, что его привлекательность и очарование намного перевешивают его недостатки.
В жизни Кэрри появляется еще один мужчина, писатель Джек Бергер, с которым ее знакомит редактор Кэрри: «Его остроумная комическая новелла говорит с мужчинами на том же языке, что и твоя колонка для женщин». Бергер привлекателен, умен, остроумен и многословен, и Кэрри сразу ощущает связь с ним. Несмотря на то, что у него есть девушка, Кэрри чувствует себя с ним расслабленно и с сожалением сообщает подругам: «Я словно воспламенилась с этим человеком, хотя я никогда не воспламеняюсь».
Читая рукопись любовного романа ее подруги, Модлески оставляет пометки на полях и советует автору «сделать героя более фаллическим Его машина должна быть больше,
мощнее и дороже». При этом она признает, что иногда женщины отважно поднимают завесу в надежде увидеть божественный фаллос, но обнаруживают всего лишь обычных смертных мужчин. Во второй раз Берген появляется на мощном черном мотоцикле («Прекрасный фарс», 5.8). Облаченный в черную кожу, он напоминает рыцаря, готового покорить Кэрри и произвести на нее впечатление своей фаллической силой. Однако под его шлемом спрятан комок отчаяния и нервов. Практически падая с мотоцикла, он выглядит как тот самый «смертный мужчина». Кэрри боится, что ведет себя с ним слишком эмоционально и откровенно, что обнажает причину ее влечения к нему, а именно их схожее отношение к романтическим историям: они оба скептически относятся к любви и боятся быть ранеными.
Пятый сезон заканчивается на обнадеживающей ноте нетрадиционной свадьбой («Прекрасный фарс»). Романтические идеалы развенчаны, и все четыре героини отказываются от своих представлений о том, какими должны быть любовные истории и идеальные партнеры. Танцуя с Бергером, Кэрри решает сделать ставку на «неисчерпаемый оптимизм» Шарлот и отдаться захлестнувшим ее ощущениям. Неужели, несмотря ни на что, она нашла «настоящее», мужчину, который не подпадает под традиционные категории соблазнителя и спасителя? Однако Кэрри романтическая героиня в самом буквальном смысле слова: она боится развязки романтической истории, ей нужна фантазия, в которую можно верить. Свадьба заставляет ее задаться вопросом: «Может быть, нам стоит перестать искать великолепные отношения и остановиться просто на хороших», что может послужить довольно эффективным решением в ситуации, когда требуется дать определение Мистеру Идеалу.