Телефон зазвонил еще и еще раз. Дюпен встревожился.
Да?
Господин комиссар, это вы?
Кого еще вы рассчитывали услышать по моему телефону? недовольно рявкнул Дюпен.
Только что звонил префект Локмарьякер. Вам придется его представлять сегодня вечером в комитете дружбы с канадским городом Стейтен-Стаудом.
От вкрадчивой интонации сладкого голоса Кадега Дюпена передернуло.
Как вам известно, продолжал Кадег, префект Локмарьякер является почетным председателем нашего комитета. Сегодня вечером официальная делегация, которая уже неделю находится во Франции, примет участие в выставке бретонских товаров на пляже в Трегенке. Префект по служебным делам должен сегодня быть в Бресте и просит вас от его имени поприветствовать делегацию и ее главу, доктора де ла Круа. Трегенк это наша территория.
Что?
Дюпен не имел ни малейшего представления, о чем говорил Кадег.
Стейтен-Стауд это побратим Конкарно, находится недалеко от Монреаля. У нашего префекта там дальние родственники, которые
Сейчас без четверти восемь, Кадег. Я завтракаю.
Для префекта это очень важно, и он позвонил исключительно поэтому. Он просил меня незамедлительно проинформировать вас.
Проинформировать?
Дюпен отключился. У него не было ни малейшего желания заниматься этим делом. Слава Богу, что он слишком устал для того, чтобы по-настоящему разозлиться. Дюпен не выносил этого Локмарьякера, не говоря уже о том, что он до сих пор точно не знал, как правильно произнести эту фамилию. Впрочем, это касалось не только префекта, но и многих бретонцев, и, учитывая профессию Дюпена, которому приходилось много общаться с людьми, их имена часто ставили его в неловкое положение.
Дюпен снова развернул газету. «Уэст-Франс» и «Телеграмм» это были две самые большие местные газеты, отдававшие время от времени дань трепетной гордости бретонцев. После одной страницы краткого обзора международных и французских новостей следовали тридцать страниц региональных и местных, подчас очень местных, сообщений. Комиссару Дюпену нравились обе эти газеты. После своего перевода он поначалу почти против воли приступил к основательному изучению бретонской души. Помимо встреч с людьми, больше всего комиссар узнавал об этой душе из неприметных, казалось бы, мелких газетных сообщений. Эти истории повествовали о жизни на Краю Земли, на «finis terrae» как называли римляне этот изрезанный заливами и бухтами полуостров, выдававшийся в бушующую Атлантику, и как до сих пор называется этот департамент Франции.
Снова зазвонил телефон опять этот несносный Кадег! Дюпен почувствовал, как, несмотря на утомление, в нем закипает ярость.
Я не могу сегодня вечером участвовать
ни в каких мероприятиях, у меня дела по службе. Пошлите туда Локкарма и сообщите об этом префекту.
Произошло убийство, господин комиссар.
Голос Кадега звучал ровно, без льстивых интонаций.
Что?
В Понт-Авене, господин комиссар. Убит Пьер-Луи Пеннек, владелец отеля «Сентраль». Он был несколько минут назад найден мертвым в ресторане своего отеля. Об этом уже оповестили полицию в Понт-Авене.
Вы не шутите, Кадег?
Наши коллеги из Понт-Авена уже должны быть на месте.
В Понт-Авене? Убит Пьер-Луи Пеннек?
Что скажете, господин комиссар?
Что еще вам известно?
Только то, что я вам сказал.
Это действительно убийство?
Очень похоже на то.
Причина?
Дюпен страшно пожалел, что этот вопрос успел сорваться с его губ.
Могу сказать лишь, что звонивший, повар отеля, сообщил об этом дежурному в полицейском участке, а он уже
Хорошо, я понял. Но какое отношение к нам имеет это убийство? Понт-Авен находится в районе Кемперле. Там командует Деркап.
С понедельника комиссар Деркап находится в отпуске. В случае серьезных преступлений заниматься ими будем мы. Поэтому полицейский из Понт-Авена
Да, да Я еду, вы тоже будьте на месте. Да, позвоните Ривалю, я хочу, чтобы и он участвовал в этом деле.
Риваль уже едет.
Отлично. Какая ерунда, этого просто не может быть, вот черт!
Что такое, господин комиссар?
Дюпен не стал отвечать и отключился.
Мне пора, сказал он, оглянувшись в сторону Жирара, который внимательно прислушивался к разговору. Дюпен положил на стойку пару монет и вышел из «Адмирала». Машина стояла на парковке, на набережной, в двух шагах от ресторана.
«Какой абсурд, думал Дюпен, садясь в автомобиль, это же полнейший абсурд». Убийство в Понт-Авене. Убийство в разгар лета, перед самым началом сезона, который превращает Понт-Авен в музей под открытым небом, как говорили в Конкарно. Этот городок был самым идиллическим местом в округе. Последнее убийство в этой живописной деревне на вкус Дюпена, слишком живописной, прославившейся своей колонией художников и в первую очередь благодаря Полю Гогену попавшей во все художественные путеводители мира, произошло в конце девятнадцатого века. С тех пор прошла целая вечность. Мало того, престарелый Пьер-Луи Пеннек легендарный владелец гостиницы был живым экспонатом, так же как ныне покойные его отец и, естественно, бабка, основавшая «Сентраль», Мари-Жанна Пеннек.
Дюпен набрал номер на крохотной клавиатуре автомобильного телефона, который он ненавидел всеми фибрами души.