Инспектор встретил нас на станции и, чтобы мы быстрее смогли добраться до поместья, заботливо предоставил двуколку. Пока мы ехали по довольно извилистой узкой дороге, он постарался как можно подробнее рассказать о том, на какой стадии находится расследование.
Честно говоря, здесь не привыкли к такого рода делам. С виду похоже на самоубийство, вот только способ, каким оно было совершено
В газетах писали, что Руфни умер в результате заглатывания инородных предметов, сказал я. Не могли бы вы уточнить, каких именно?
Он съел впечатляющее количество чучел из собственной коллекции. В результате его зубы и челюсти значительно повреждены.
А до этого он проявлял признаки психической нестабильности?
Ни в коей мере, ответил Манн. Вообще-то, лорда Руфни можно было назвать образцом сельской респектабельности.
Если не считать его увлечения оккультизмом, вставил Холмс. Хотя, возможно, за пределами Лондона это модно.
Оккультизм? переспросил инспектор.
Я пояснил:
Он был членом герметического ордена «Золотая заря». Надеемся, этот факт подскажет нам, в каком направлении вести расследование.
Да?.. Что-то
чтобы быть услышанным, должен был палить здесь из пушек.
Сильная буря?.. переспросил я. Вполне вероятно, здесь пронёсся локальный ураган.
Холл со всех сторон защищён деревьями, возразил Манн, к тому же дом построен в небольшой низине. Если в этих местах и есть более защищённое от непогоды жильё, то я о таком не слышал.
Гм ваши объяснения?
Не могу предложить ни одного. Я опросил остальную прислугу, и все утверждают: буря была такой, что дрожали стены. Да, прогулка по саду также дала интересные результаты.
Холмс склонил голову набок:
Вы меня заинтриговали, инспектор!.. Желаете, чтобы я сделал собственные выводы, прежде чем вы продолжите свой рассказ?
Так будет даже лучше это гарантирует объективность вашей оценки, ответил Манн с широкой улыбкой.
Холмс встал из-за стола:
Тогда прогуляемся!
Мы вышли из дома через кабинет и направились по ухоженным лужайкам к лесу, на который выходила задняя часть здания. Со всех сторон дом окружали усыпанные гравием террасы на таких богатые землевладельцы любят устраивать большие приёмы. Всюду были расставлены скульптуры; строгие лица лесных нимф и девушек с кувшинами говорили о том, что вольностей они не потерпят. Несмотря на красоту и изящество форм, Руфни-холл являл собой образец архитектурного искусства, отвергающего любые виды развлечений. Каждый кирпич, каждый прямоугольник окна, каждый аккуратно подстриженный куст бирючины в живой изгороди казались воплощением серьёзности. Трудно было даже представить, что можно весело проводить время в подобном месте.
Именно чопорная аккуратность Руфни-холла указала нам нужное направление поисков. Холмс уверенно привёл нас к широкой полосе из хаотично разбросанных листьев и сломанных веток. Эта странная нерасчищенная полоса тянулась от леса и была нацелена прямо на дом.
Просто поразительно! Я застыл посреди лужайки увиденное противоречило всякому здравому смыслу. Конечно, слышал о мощных локальных ураганах, в частности об американских торнадо, но мне не приходилось видеть ничего подобного.
Что верно, то верно, согласился Манн. Но самое странное ждёт нас впереди.
Когда мы почти добрались до кромки вечнозелёного леса, стало ясно, на что намекал инспектор. Холмс указал на ровный круг примятой травы выглядело так, будто в этом месте на землю положили тяжёлый диск.
Это началось здесь, сказал Холмс, а потом по дуге направилось к дому.
Вы говорите как о живом существе, заметил я.
Да, признал Холмс. Или о чём-то неживом, но управляемом.
Что невозможно, сказал Манн.
Холмс кивнул:
Именно. Совершенно невозможно.
Мой друг в задумчивости постучал рукояткой трости по подбородку и взглянул на нас с инспектором.
Что ж, это дело определённо заслуживает самого пристального интереса, вы согласны?
Холмс принялся расхаживать по кругу, внимательно глядя себе под ноги, потом остановился и решительно направился в лес.
Почуяли след? спросил я, хотя был уверен: так и есть.
Насколько я могу судить, рассуждал Холмс, возле этого круга собрались три человека.
Я пытаюсь восстановить маршрут, по которому они сюда пришли. Жаль, что наш необъяснимый ветер не захватил с собой пару дождевых облаков. Земля слишком сухая в таких условиях чертовски трудно искать следы.
Мне оставалось только улыбнуться: Холмс подмечает все мелочи независимо от того, влажная земля или сухая. Моя вера в таланты Холмса была несокрушима, а его заявления о промахах в итоге всегда оказывались несостоятельными.
Поблизости есть дорога? спросил Холмс, пока мы углублялись всё дальше в лес.
Да, чуть восточнее, ответил инспектор. Мы ехали по ней со станции.
Я так и думал.
Пока они переговаривались, я прошёл вперёд и вдруг уловил блеск в зарослях ежевики.
Сюда! Там что-то есть!
Я потянулся к блестящему предмету. Ежевика больно царапала руку. Стиснув зубы, я как можно аккуратнее, чтобы не лишиться кожи, достал из зарослей кольцо с камнем. На белом ониксе была выгравирована пятиконечная звезда.