Прыгайте на борт! крикнул он, и странное чувство перемещения во времени пропало.
Мы поднялись в вагон, снова загудело электричество, и состав пошёл по тоннелю. Конечно, сейчас эти чувства утеряны, но в то время электрические поезда казались пришельцами из грядущего. Лондонское метро будет построено, и «труба за два пенни» станет настолько популярным транспортом, что ощущение новизны очень быстро исчезнет. А тогда это было такой же магией, как и многое другое.
Я устроился поудобнее и осмотрел своих спутников.
Карнакки был заряжён энергией, как рельсы под нашим вагоном, он отказался присесть и расхаживал взад-вперёд с револьвером в руке.
Эй, окликнул его Карсвелл и протянул небольшой свёрток. Ваши отмычки. Он улыбнулся. Уронили, когда так мастерски взламывали замок на входе.
Карнакки растерянно взглянул на него, потом взял свёрток и положил его в карман.
Спасибо. Он продолжил расхаживать по вагону.
Карсвелл пожал плечами и сел. Он был на удивление спокоен.
Кроули тоже, принимая во внимание обстоятельства, держался расслабленно. Мне пришло в голову, что, когда ситуация подходит к своей кульминационной точке, он скорее примет всё как есть, чем станет предугадывать
действия противника. Мне доводилось видеть Холмса в таком состоянии спокойной обречённости когда загадок уже не осталось и впереди ждёт развязка.
Однако мой друг пребывал в совершенно ином состоянии: его глаза быстро обшаривали вагон, а великолепный мозг суммировал все факты, как счётная машинка бухгалтера.
Сайленс выказывал признаки беспокойства. Его лоб блестел от пота, и вообще казалось, что он близок к обмороку. Очевидно, нервное напряжение всё-таки его доконало.
Что вы сделали?
Голос был таким тихим, что я даже сначала не понял, кто говорит.
Что вы сделали?
Это был Холмс. Он смотрел на Кроули, и в его глазах было столько злости, что, должен признаться, даже я испугался.
И чему я позволил случиться, не вмешавшись сразу?
О чём вы? удивился Кроули. Я всего лишь делаю, что могу, чтобы спасти наши жизни. На его лице застыла маска негодования. И жизни всех, кого можно спасти. Мазерс, должно быть, надеется, что
А ну, заткнитесь! взревел Холмс и стукнул металлическим наконечником трости об пол. Мистер Сэмюель Лиддел Макгрегор Мазерс не имеет никакого отношения к тому, что произошло наверху. И никогда не имел!
Но ведь начал я, но моему другу хватило одного взгляда, чтобы слова застряли у меня в горле.
Это всегда были вы, Кроули, продолжал Холмс. И Сайленс. Он пригвоздил взглядом доктора, сидевшего с виноватым видом. И Карсвелл. Последним, на кого посмотрел Холмс, был Карнакки. Должен признать, единственный, в ком я не был уверен, так это вы. Но вы так же невинны, как я и Ватсон.
О чём вы говорите, дружище?! воскликнул Карнакки.
Слушайте внимательно, и я всё объясню. Да, и не могли бы вы навести револьвер на наших друзей? Я бы не хотел, чтобы меня перебивали.
Если вы думаете, что я позволю поливать нас грязью начал Кроули.
Но в этот раз Сайленс нашёл что сказать:
Алистер, заткнитесь и делайте, что он говорит. Всё это слишком далеко зашло.
Действительно, подтвердил Холмс. Слишком далеко.
Кроули хотел ещё что-то возразить, а потом вдруг (я глазам своим не поверил) улыбнулся.
Хорошо, процедил он, пользуйтесь моментом. В любом случае уже слишком поздно. Вы ничего не сможете сделать, даже если у вас есть доказательства, в чём я очень сомневаюсь.
Нет никаких доказательств, согласился Холмс и полез в карман за портсигаром.
Мой друг никогда не мог рассуждать без сигареты в руке глупая привычка!
Но я всё же расскажу вам то, что знаю.
Глава 24 ПОСЛЕДНИЙ ВЗДОХ
Так и есть.
Как раз напротив Гросвенор-сквер. Я так понимаю, Де Монфор в тот вечер, когда погиб, бежал к вам за помощью?
Сайленс кивнул.
Помощи он не получил, продолжал Холмс. Но об этом позже, не будем сваливать всё в одну кучу.
Полагаю, причины, вынудившие вас спешно покинуть свою квартиру, очевидны: вы были растеряны и встревожены. Другими словами, не в себе. Что же вас так взволновало? Уверен: не детали вашей истории. Если ваша репутация заслуженна, то одержимые и всякий бред ваш хлеб с маслом. Подобные вещи (возможно, пугающие других людей) не могли вызвать отклонения в вашем обычном поведении. И всё же вас явно что-то беспокоило. Может, это было что-то очень простое, например визит ко мне? Вы что-то должны были сделать? Что-то, от чего вы чувствовали себя некомфортно?
В таких делах я никогда не чувствую себя комфортно, вставил Сайленс. Но я делал то, что считал правильным.
Это оправдание во все времена используется для совершения чудовищных злодеяний, парировал Холмс. Естественно, в вашей истории не было ни слова правды; она была придумана только для того, чтобы возбудить мой интерес, вовлечь меня. Какой ещё могла быть причина вашего визита, если исходить из того, что ваши намерения изначально далеки от благородных (а я именно от этого и отталкивался)? Тогда эта идея была только теорией. Но она была единственно верной, если исходить из предположения, что вы лжец.