Разрешение на хранение оружия у вас есть?
Нет.
Тогда как насчет этого? И он достал из-за спины тот самый пистолет, который я отобрал у Дороти Винант.
Мне нечего было сказать.
Об акте Салливэна слыхали? спросил он.
Да.
Значит, положение свое понимаете. Оружие ваше?
Нет.
Чье?
Сразу не упомнишь.
Он положил пистолет в карман и сел на стул возле кровати.
Послушайте, мистер Чарльз, сказал он, по-моему, мы оба делаем не то, что надо. Я с вами ссориться не хочу, да и вы на самом деле не хотите ссориться со мной. Вы, пожалуй, не очень-то здорово себя чувствуете из-за этой дырки в боку, так что пока не буду вас беспокоить, отдохните немного. Тогда, может, и потолкуем как следует.
Спасибо, сказал я, и сказал не кривя душой. Мы купим чего-нибудь выпить.
Разумеется, подтвердила Нора и поднялась с краешка кровати.
Крупный рыжеватый человек проводил ее глазами, с серьезным видом покачал головой и не менее серьезно сказал:
Ей-Богу, сэр, вы счастливый человек. Он протянул руку: Меня зовут Гилд. Джон Гилд.
Мое имя вы знаете. Мы пожали друг другу руки. Нора вернулась с подносом, на котором стояли сифон, бутылка виски и стаканы. Один из них она хотела дать Морелли, но Гилд остановил ее.
Страшно любезно с вашей стороны, миссис Чарльз, но по закону арестованному можно давать алкоголь или наркотики только по предписанию врача. Он посмотрел на меня: Ведь так?
Я сказал, что так, и мы выпили.
Гилд поставил пустой стакан и встал.
Придется мне взять эту пушку с собой, но об этом не тревожьтесь. Вот поправитесь, тогда и наговоримся вдоволь. Он взял руку Норы и неловко над ней склонился. Надеюсь, вы не обиделись, что я тут про вас сказал, но я хотел сказать
Нора умеет очень мило улыбаться. Ему она послала одну из милейших своих улыбок:
Обиделась? Что вы, я была польщена.
Она проводила полицейских с арестованным до дверей. Кайзер ушел несколькими минутами раньше.
Он очень мил, сказала она возвратившись. Сильно болит?
Нет.
Это ведь я во всем виновата?
Чепуха. Может, выпьем еще?
Она налила мне:
Я бы сегодня на это дело не налегала.
Не буду, пообещал я. Неплохо бы селедочки на завтрак. А теперь, когда наши беды хоть и ненадолго, но вроде бы позади, пускай нам приведут нашу псину, стража нашего нерадивого. И попроси телефонистку ни с кем нас не соединять, а то еще газетчики понабегут.
А что ты намерен сказать полиции по поводу пистолета Дороти? Что-то ведь сказать придется.
Пока не знаю.
Ник, скажи мне я очень глупо себя вела?
В меру.
Она рассмеялась, обозвала меня греком паршивым и пошла звонить.
IX
Тебе просто похвастаться захотелось. А зачем? Я же знаю, что от тебя пули отскакивают. Мне-то этого доказывать не нужно.
От того, что я встану, хуже не будет.
А если хоть денек полежишь, тоже хуже не будет. Доктор сказал
Если бы он хоть что-то понимал, он бы себе насморк вылечил. Я сел и спустил ноги на пол. Аста принялась щекотать их языком.
Нора принесла мне тапочки и халат.
Ладно, железный человек, вставай, раз уж хочешь кровью ковер запачкать.
Я осторожно встал. В общем, все обстояло нормально надо было не слишком активно двигать левой рукой и держаться подальше от лап нашей Асты.
Ну подумай здраво, сказал я. Впутываться во все эти дела я не хотел и не хочу. Но много ли я выиграл от своего невмешательства? Теперь мне так просто из игры не выйти. Надо бы во всем разобраться.
Давай уедем, предложила она. На Бермуды или в Гавану на недельку-другую или обратно на побережье.
Все же в полиции надо что-то сказать насчет пистолета. А вдруг окажется, что это тот самый пистолет, из которого ее убили?
Это они сейчас и выясняют, если уже не выяснили.
Думаешь, это тот пистолет?
Можно только гадать. Сегодня
сходим к ним на обед и
Никуда мы не сходим. Совсем с ума сошел? Хочешь с кем-то повидаться пусть сюда приходят.
Это не одно и то же. Я обнял ее. А насчет этой царапины не беспокойся. Я в норме.
Опять выпендриваешься, сказала она. Хочешь, чтобы все видели, какой ты герой, даже пуля не остановит.
Успокойся.
Не успокоюсь. Я не собираюсь, чтобы ты
Я прикрыл ей рот ладонью.
Я хочу видеть Йоргенсенов вместе, в домашней обстановке. Я хочу видеть Маколея и хочу видеть Стадси Берка. На меня же со всех сторон давят. Хватит! А то тычут, как слепого щенка. Пора самому во всем разобраться.
Ты ужасно упрямый все-таки, недовольно сказала она. Пять часов только. Приляг, одеваться еще не пора.
Я пристроился на диване в гостиной. Мы послали за вечерними газетами. Выяснилось, что Морелли нанес мне две раны (это по сообщению одной газеты, а согласно другой целых три), когда я пытался арестовать его за убийство Джулии Вулф, и что я при смерти настолько при смерти, что ни навестить меня, ни переправить в больницу невозможно. Рядом с фотографией Морелли была помещена и моя тринадцатилетней давности, в какой-то дурацкой шляпе. Я вспомнил, что так меня сфотографировали, когда я занимался взрывом на Уолл-стрит. Дополнительные сообщения по убийству Джулии Вулф были по большей части маловразумительны. Мы читали их, когда прибыла наша штатная гостьюшка Дороти Винант.