Нет.
Ладно, воспользуемся моим Пошли, чего ждешь, любовничек?
Может быть, немного вина?
Я на работе не пью, с тем удалилась в спальню, на сей раз оставя дверь открытой.
Боренька выпил стакан красного вина, давясь и прихлебывая. Какой-то портвейн в узкой длинногорлой бутылке. До этого он пил спиртное раз или два в жизни, да и то шампанское. Вряд ли кто поверит, но это так. Вдобавок он не курил Видение прыгающих в проеме халата коричневых сосков его почти ослепило. Больше всего он, конечно, боялся опозориться в самую неподходящую минуту. Он вообще сомневался в себе как в мужчине. Где-то читал, что многолетнее мастурбирование никого не доводит до добра. Зато в другой статье, кажется, в том же номере медицинского журнала, попавшего ему в руки, было сказано, что усиленные занятия онанизмом, напротив, способствуют оттоку крови из паховой области и повышают потенцию. Сейчас ему представился хороший случай проверить, кто из авторов прав.
Эй! насмешливо позвала Кэтрин. Тебя долго ждать? Или ты напиться решил?
По-стариковски шаркая, Боренька приплелся в спальню. Кэтрин сидела на двуспальной кровати Теркиных родителей в позе «лотоса», совершенно
голая, с распущенными по плечам смоляными прядями. Шторы опущены, и единственный в комнате голубоватый торшер окутывал ее призрачным светом, словно вытягивая из золотистой кожи ответные лучи. Ничего более прекрасного Боренька не видел в своей жизни и смотрел на нее, открыв рот. В висках началась бешеная пульсация. Будто издалека, откуда-то сверху он услышал собственный голос:
Немного прохладно, нет, Кать?
Красавица возмущенно фыркнула:
Тебя раздеть? Или сделаешь это сам?
Раздеть? переспросил он. А зачем?
Видимо, что-то в его вопросе насторожило Кэтрин. Из позы «лотоса» она изящно переместилась в положение, знакомое ему по картине Гойи «Маха обнаженная».
Боря, ты здоров?
В каком смысле? Боренька добрался до ближайшего стула и плюхнулся на него. В башке противно звенело, но на душе он почувствовал умиротворение. Позже, вспоминая этот вечер, он понял, что был в те минуты счастлив так, как никогда не бывал счастлив потом. До полного блаженства оставался один шаг, а это и есть счастье, другого не бывает.
Ты зачем меня позвал?
Я?
Борька, перестань паясничать или я сейчас встану и набью тебе морду.
Почему ты злишься, Кэт?
Иди сюда, говорят тебе!
Не хочу.
Не хочешь меня?
Так не хочу. Лучше оденься. Удобнее будет разговаривать.
Удобнее разговаривать? Кэтрин свесила ноги с кровати и села, сверкнув коричневым лобком. Боренька едва слышно застонал, теряя последнее соображение.
Ты сволочь, Борька, произнесла она зловеще, как и твой поганый дружок. Вы оба садисты, импотенты и сволочи.
Герасим не импотент, автоматически возразил Боренька. Он классный мужик.
Последний раз говорю: иди сюда!
Я боюсь, признался Боренька.
Чего боишься, засранец?
Вдруг тебе не понравится?
Какая тебе разница, понравится или нет?
Очень большая. Я же люблю тебя.
Несколько мгновений она разглядывала его с таким выражением, будто увидела паука.
Это все?
Еще я не хочу, чтобы ты делала это за деньги. Ты же не проститутка.
Очень медленно Кэтрин перетянула к себе халат, брошенный на спинку кровати, укуталась в него и прошла мимо Бореньки с таким независимым видом, словно его и не было.
Следом за ней он переместился в гостиную, уселся за стол и выпил еще стакан вина. Кэтрин вернулась из ванной одетая в чулках, в юбке и свитере, причесанная и с подкрашенными губами. Прилегла напротив.
Скажи честно, денег не достал?
Не в этом дело.
Если хочешь, можно в кредит. Не зря же я ехала?
Спасибо, не надо. Вот деньги, возьми, пожалуйста, на его лице блуждала пьяненькая, мечтательная улыбка.
Кэтрин приняла стодолларовую купюру, но не спрятала сразу в сумочку. Что-то ее смущало, что-то смутно припомнилось из тех лет, когда травку не курила и водку не пила. Забавной была девчушкой, помешанной на вышивании. В технический вуз поперлась в надежде встретить суженого, в институте соотношение парней и девушек было пять к одной, и уж только пообтершись на московских тусовках наконец поняла, что семья такой же предрассудок, как добродетель.
Боря, в долг беру, ладно? Бабки нужны до зарезу.
Возьми просто так, по-дружески, сделай одолжение.
Совсем ей стало смурно.
Все-таки ты чокнутый, Борька. Тебе лечиться надо.
Лекарств пока нет от моей болезни.
Неужто СПИД?
Ступай, Кэт. Сорок минут давно прошли.
В принципе я могу остаться. Только позвоню кое-куда.
Пожалуй, не стоит.
Как хочешь, но деньги верну, честное слово.
Не ответил, глядел куда-то за ее спину, продолжая блаженно улыбаться
На другой день, возвращаясь с занятий, Боренька наткнулся на знакомого парня из соседнего подъезда, с которым уже с полгода поддерживали видимость приятельства: раскланивались, обменивались парой-другой ничего не значащих фраз. Парня звали Санек и кличка у него была чудная Маньяк. Эту породу молодых людей Боренька считал наполовину животными, старался обходить стороной, но в Москве их становилось все больше и практически невозможно было совсем уйти от контакта. Знакомство началось с того, что однажды Санек его крепко выручил. Они с матерью только что переехали в этот дом, никого здесь не знали и местная шпана, естественно, решила выяснить, что за фрукт объявился на их территории. Верховодил на дворе некий коротышка лет пятнадцати по имени Жека. Он ходил в лужковской кепочке на льняных кудрях и почему-то всегда с гаечным ключом. Ближе к ночи вокруг него сбивалось десять пятнадцать подростков разного