В самом деле? Вы избрали своим умственным способностям иную сферу применения? чуть удивленно поинтересовался теперь уже бывший патрон.
О нет, сэр. Я сниму квартиру на Альбермен-стрит или на Джермин-стрит и просто-напросто стану вести светскую жизнь. Я накопил около двадцати тысяч фунтов сущие пустяки, но с моими потребностями мне этого достаточно, и теперь начну наслаждаться жизнью. Извините, что утруждаю вас этими подробностями. Прощайте еще раз, таковы были последние слова получившего отставку метрдотеля.
Тем же утром Раксоль отправился с Вавилоном в первую очередь к адвокату в Сити, затем к маклеру, чтобы оформить в соответствии со всеми правилами приобретение гостиницы.
Я думаю обосноваться в Англии, сказал Раксоль по дороге в отель, это единственная страна Он запнулся.
Единственная страна?.. переспросил мистер Вавилон.
Единственная страна, где можно надежно вложить капитал и жить, чувствуя себя в полной безопасности. В Соединенных Штатах нет ничего, на что стоило бы тратить деньги, там нечего покупать. А во Франции и Италии не ощущаешь себя защищенным, последовал ответ.
Но ведь вы же истый американец? удивился бывший владелец отеля.
Я истый американец, но мой отец он начал с того, что убирал дортуары в одном оксфордском колледже, а закончил тем, что нажил десять миллионов долларов на железе так вот, мой отец принял благоразумное решение отправить меня на воспитание в Англию. Я прошел трехгодичный курс в Оксфорде не хуже любого юноши из высших слоев общества. Пребывание в колледже пошло мне на пользу и принесло выгоду, гораздо большую, чем многие мои удачные спекуляции. Я усвоил, что английский язык отличается от американского и значительно лучше его и что в жизни англичан присутствует нечто что именно, я и сам не могу определить, чего никогда не будет у американцев. Помилуйте, да в Америке мы ведь до сих пор подкупаем свои суды и газеты! И восемнадцатый век для нас все равно что для европейцев сотворение мира! Да, решено, я переведу свои капиталы в Лондон. Выстрою дом на Парк-Лейн, куплю какое-нибудь старое-престарое поместье с историей длиной в добрую милю и не торопясь, постепенно осяду на месте. Знаете ли, мой друг, ведь я человек довольно добродушный и общительный, но во всем Нью-Йорке у меня не найдется и шести настоящих друзей! Вы только подумайте!
А у меня, заметил Вавилон, и вовсе нет никаких друзей, кроме товарищей детства в Лозанне. Я провел в Англии тридцать лет и не приобрел ничего, кроме прекрасного знания языка и порядочного запаса презренного металла.
И оба почтенных джентльмена одновременно вздохнули.
Да, кстати, о презренном металле, заметил Раксоль, как вы думаете, сколько удалось скопить Жюлю за время его пребывания у вас?
Гм Вавилон улыбнулся. Трудно сказать. У него были возможности возможности исключительные!
Так что, по-вашему, двадцать тысяч франков, с учетом подобных обстоятельств, сумма не очень большая?
Вовсе нет. Что же, он посвятил вас в свои дела? с некоторым удивлением поинтересовался бывший патрон метрдотеля.
Отчасти. Я отказал ему от места, последовал краткий ответ.
Вы его прогнали? продолжал удивляться почтенный швейцарец.
А почему бы и нет? вопросом на вопрос ответил Раксоль.
Да, конечно, но почему?! Я вот хотел избавиться от него последние десять лет, но никак не мог собраться с духом, со вздохом проговорил Вавилон.
Это все произошло очень просто, уверяю вас. В конце концов он даже начал казаться мне довольно симпатичным.
Ни мисс Спенсер, ни Жюля за один день! задумчиво промолвил Вавилон.
И заменить их некем, добавил новый владелец отеля. А в гостинице все идет себе да идет как ни в чем не бывало!
Но когда Теодор Раксоль вернулся в «Великий Вавилон», на месте мисс Спенсер в конторе восседала высокая и стройная, величественного вида девица в изящнейшем черном туалете.
Боже мой, Нелла! воскликнул он, входя в контору. Что ты тут делаешь?
Заменяю мисс Спенсер. Мне хочется помочь тебе в управлении гостиницей, папочка. Из меня наверняка выйдет отличный клерк. Я договорилась с некой мисс Селиной Смит, одной из здешних стенографисток, она научит меня всем премудростям, и я отлично со всем справлюсь.
Но послушай, ты же Элен Раксоль! Так мы заставим говорить о себе весь Лондон! Богатейшая из всех американских наследниц и вдруг клерк в гостинице! А я-то приехал сюда отдохнуть
и успокоиться! в смятении проговорил взволнованный отец.
И гостиницу, видно, купил, чтобы отдохнуть и успокоиться, папочка? с легкой ехидцей поинтересовалась мисс Элен.
Да ведь это ты настаивала на бифштексе! А теперь вон отсюда сию же минуту!
Как же, держи карман! И Нелла вызывающе расхохоталась в лицо родителю.
В эту минуту у окошка конторы показался белокурый господин лет тридцати, очень хорошо одетый, аристократической наружности и, по-видимому, чем-то рассерженный. Он пристально посмотрел на девушку и вздрогнул.
Как! воскликнул он в замешательстве. Это вы?!
Да, ваше высочество, я. Папа, это его светлость принц Ариберт Познанский, один из самых уважаемых наших постояльцев.