Тетушка Мена своим появлением прервала нашу беседу.
У нас сегодня макароны буса или же, если хотите, есть
овощной суп, а еще тушеный кабанчик и поджаренная колбаска, сказала она, выкладывая на стол полумесяцы хлеба карасау.
Оба мы взяли макароны и кабанчика.
Старая Мена удалилась, явно одобряя наш выбор. Мало-помалу в зале становилось все больше народу, и ей приходилось нелегко.
Италия слишком молодая нация, нужно, чтобы прошло определенное время, прежде чем все мы заговорим на одном языке! И я сейчас веду речь не только о самом языке, я подразумеваю ту культуру, которая, и в трудные и в лучшие времена, наше общее достояние, наше наследие. Разве мы были дикарями с кольцом в носу, когда создавалась эта самая Италия? Вот что я скажу, дайте нам время, позвольте нам самим определить, какое место мы хотим занимать в этой нации. Я думаю, что мы могли бы стать лучшими гражданами Италии, если бы нам позволили войти в итальянскую нацию как настоящим сардам!
Да, так-то оно так, но мы же не можем требовать создания чрезвычайных законов или особого политического устройства только потому, что еще не готовы
А вот этого довода я не принимаю! Разве еще не достаточно было создано чрезвычайных законов? Сколько угодно! И все чрезвычайные только для нас их и писали! Задача у всех этих законов одна наказание! Видели мы в прошлом мае, как действуют эти самые чрезвычайные законы! Во что все вылилось? В массовые аресты! Сколько народу задержали? Четыреста человек! А обыски без повода и разрешения? Детей, беременных женщин всех вытащили из постелей, и в кучу на мостовую! Конечно, все они преступники, все как один виновны! Трудно представить себе законы более чрезвычайного характера! Да что я тебе рассказываю сам знаешь, как обстоят дела!
Конечно, я все это знаю, и, пожалуй, я бы с тобой согласился, если бы только большинство моих подзащитных не были на самом деле преступниками! Новый прокурор старается, как может. Возможно, он прав: коллегия адвокатов, которые никак не связаны с местным укладом, в самом деле сможет работать более беспристрастно
Я не спорю о сути вопроса, не пытаюсь критиковать принципы работы нового прокурора. Я вовсе не утверждаю, что так нельзя поступать. Я хочу сказать только одно: всему свое время, надо проявить терпение и уважение. Единственным результатом деятельности этого господина в Темпио стало массовое укрывательство преступников, а такого никогда раньше не было. Суд полностью парализован, потому что одна за другой поступают просьбы о переводе на континент от целой коллегии адвокатов, из числа так называемых «не обремененных местными связями» А что теперь будет с простыми людьми? Ведь они и прежде не очень верили в силу закона Впрочем, не будем больше об этом. Темпио был раньше таким спокойным городком А теперь этот любитель наводить порядок достался нам! подытожил я, глядя Джованнино Маронжу прямо в глаза. Но я хотел поговорить с тобой не о прокуроре
А о Филиппо Танкисе, закончил за меня Маронжу.
Я только кивнул в ответ.
А что тебе так далось это дело?
Далось, потому что он невиновен.
Послушай, Бустиану, ты, может быть, удивишься, но я тебе вот что скажу: если это дело окажется в твоих руках, я буду тебе только благодарен. С парнем этим я виделся четыре раза в тюрьме, из него слова клещами не вытянешь.
Надо было построить защиту на факте умственной неполноценности, прости, если я тебе об этом говорю сейчас Я вовсе не собираюсь критиковать твой стиль работы
Ну что ты, что ты, Бустиа
Нас снова прервала тетушка Мена; она появилась, нагруженная дымящимися тарелками и от этого похожая на индийское божество.
У вас есть молодые бобы? вдруг спросил у нее Джованнино Маронжу.
В ответ тетушка Мена слегка кивнула, желая сказать, что, конечно, бобы у них есть, а иначе и быть не может.
Ты будешь, Бустиа? спросил меня Джованнино.
Пожалуй, в ответ пожал плечами я.
Хорошо, тогда к кабанчику подайте еще и молодые бобы, заявил Маронжу.
Тетушка Мена без восторга взглянула на него, а потом направилась на кухню.
Послушай, ты, пожалуйста, не думай, что я явился тебе указывать, что и как надо делать, тихо и неуверенно продолжил я, едва проглотив первый кусок.
Ну что ты, Бустиа, повторил Джованнино, не поднимая глаз от своей тарелки с макаронами. Честное слово, еще раз тебе говорю, пусть тебе подпишут доверенность о передаче прав, и тогда подзащитный твой. Но я тебя предупреждаю: это дело не подарок. Этот парнишка Танкис только на вид беззащитный ягненок, на деле он совсем не такой. К тому же семья не оказывает никакого содействия следствию.
Кстати, по поводу семьи: что ты мне о них можешь
сказать? спросил я, пока Маронжу жадно заглатывал макароны, орудуя при этом и вилкой, и ложкой.
Сказать могу немного: из троих братьев Филиппо самый младший, потом идет средний, Руджеро, и старший, Элиас. Три года назад они остались без родителей. Живут с двумя тетками со стороны матери: с Паттузи Франческой вот уж как есть вылитая кикимора и с Паттузи Клориндой. Она просто конфетка, конечно, уже не такая юная, но что-то в ней есть. Элиас работает на городской бойне. Руджеро скоро собирается жениться, сейчас он присматривает за хозяйством в поместье Предас-Арбас, принадлежащим семейству Санна Конту. И вот наш Филиппо младшенький. Ему прочили большое будущее: окончит школу, получит хорошую должность. А на деле выходит, что он и третий класс начальной школы окончить не смог. И это при том-то, что сперва родители, а потом и обе тетки ради него в лепешку расшибались. Но Филиппо уперся как баран: хочу быть солдатом, и точка. И больше ничего его не интересует. На призыве, во время медосмотра, его забраковали по причине легочной недостаточности. Однако он не сдался, более того, он убежден, что, если кому-нибудь заплатит, его возьмут в армию. Вот и все. И то, что он сделал, он совершил, чтобы раздобыть денег.