Почувствуй себя эмиром хотя бы на час. Или праведником в райских кущах.
Наиб втянул носом воздух:
А цветы как пахнут! Живи, кажется, и наслаждайся. Так нет. Видно золотая клетка красива только снаружи.
Во дворе невольники черпали из огромного чана воду обмывать тело. Бадр-ад Дин, уже активно включившийся во всю эту погребальную суету, строго поинтересовался:
Чистая вода?
С реки. Только вчера утром подвезли.
Это заинтересовало наиба.
К вам вчера водовоз приезжал?
Ну, да, подтвердил невольник, Зимой он каждый день приезжает. А сейчас народа в доме мало, два раза в неделю.
За ним кто следит?
Зачем? Привратник ворота открывает, запускает. Когда тот полный чан нальёт выпускает. Всё без обмана.
V. Баба в кувшине
Место и впрямь было малолюдным. На другой стороне улицы угрюмо дремали вековые карагачи с чирикающими воробьями, за ними спуск к реке, огороды, рыбацкие причалы и летние балаганы для сушки рыбы у самой воды. Но и там никого не видно утренний улов уже разобрали.
Слуги не спеша расселись в саду, помянуть хозяйку. Теперь командовать некому, сами себе головы. Постелили старые потёртые коврики в тени под акацией. Седобородый ключник, пара служанок, крепкий молодой конюх. Привратник тоже присоединился, заложив калитку на крепкий засов. Почтительно пригласили и наиба, который уже закончил с обыском. Тот охотно скинул на травке сапоги, ослабил ремешок на поясе и подсел к дастархану, поджав под себя ноги.
Суета и хлопоты утомили всех. О делах говорить не хотелось. Так хорошо было сидеть тихонько в маленьком саду среди цветов и отхлёбывать не спеша медовую воду.
Это ведь я этот сад делал. Своими руками, хвалился ключник. Там была грязная лужа какая-то, хозяин велел пруд копать. Скота, народа много, чтобы своя вода была. Ну, а я потом ивы на берегу посадил. Сначала чтобы берег не обваливался. Потом всем понравилось. Акаций самосевом наросло. Попросил у хозяина дозволения беседку у пруда поставить. Потом один знакомый увидал, сказал, давай я тебе дам саженцы роз. Из Персии. Вода рядом, поливать есть чем. Посадил. Потом уже и других цветов достал. Тут меня надоумили первоцветов насажать. Они весной, сразу из под снега цветут. Их уже и хозяин застал. Похвалил. Давай, говорит,
сажай ещё. Денег дал.
Садов в Сарае почти не было. Зачем? Знать и служители на всё лето уезжали в степь и возвращались только на зиму. Горожане попроще жили в кварталах ближе к базарам: там ни земли, ни воды лишней не было. Хотя, кое-кто из богатых купцов уже отселился ближе к окраине и обзавёлся и усадьбой и садом. Разбили маленький садик и монахи-франки у миссии. Остальные глотали пыль в своих глиняных двориках.
Наконец появился и толстый старик-повар с дымящимся горшком. Увидев его, женщины проворно сдёрнули платок с горки румяных лепёшек.
Священнодействуя большой ложкой, повар сокрушался:
Вот ведь как получилось. Даже не пришлось мне готовить поминальный ужин по госпоже. Сказали, не надо. До захода солнца никто ждать не будет. Ну, хоть мы сами помянем. Её любимое блюдо. Теперь уже никто не будет заказывать.
Злат попробовал кушанье из поданной ему миски и восхитился:
Ни разу не ел такого. Что это?
Толстяк польщённо заулыбался.
Это старинное блюдо, ещё со столов великих халифов. Меня его учили готовить в самом городе Багдаде. Здесь про такое мало кто знает.
Наиб отдал честь блюду, орудуя лепёшкой. Остальные не отставали. Только повар глядел на них с печальной улыбкой. Думал о своём.
Секрет раскроешь? не утерпел наиб.
Какой секрет? Берёшь жирной баранины или говядины и варишь в горшке. Можно корицы немного добавить и семян кориандра. Отдельно варишь морковь с луком. Соединяешь всё. Главная трудность в соусе. Сам по себе он прост уксус, вино. которое подкисло и мёд. Здесь главное, как смешать. Чтобы покислее получилось или послаще. А на это уже сноровка нужна и немалая. Будет кислое или сладкое всё испортишь. Вот эту смесь добавляешь в горшок с мясом и варишь с часок. Перед чем, снять с огня, хорошо добавить изюм и миндаль. Накрываешь крышкой и держишь ещё час. Вот и все дела.
И впрямь, как тебя послушаешь, кажется просто.
Лучше всего получается, если баклажан класть. Да, где его сейчас взять. Попозже бакинские корабельщики, может привезут. В Сарае почему-то не садят.
Вот и сажали бы у себя в саду. Вода рядом.
Повар насмешливо покачал головой.
Во всяком ремесле свои хитрости. Баклажан тоже нужно суметь вырастить. Может будут когда и в наших краях сажать.
Бывал, значит, в Багдаде?
Родился там. Рос, учился ремеслу, Повар покачал головой и причмокнул, Какие там базары! Выдумать невозможно чего там нет!
И птичье молоко? Мне нянька в детстве загадку загадывала. Нет ни у тебя, ни у меня. Ни в заоблачных горах, ни в подземных пещерах. Нет в потаённых дуплах. Даже у кипчаков нет.
Толстяк засмеялся.
Хочешь верь, хочешь не верь, наиб. А был на багдадском базаре один продавец сладостей. Продавал сладкие палочки, мягкие такие, как сильно загустевшие сливки. Говорил птичье молоко.
Чего же уехал из такого чудесного города?
Судьба человека предначертана не им. Он лишь песчинка на дороге вечности. Взял меня в слуги один очень почтенный человек. С ним я и переехал в город Тебриз. От Багдада не так уж далеко. Был мой хозяин человек учёный, у самого тогдашнего государя в большой чести. С визирем дружбу водил. Часто и мне приходилось для них сикбадж готовить.