На иконе изображено торжественное возложение на престол посвященной Богородице церкви во Влахернах (предместье Константинополя) драгоценной Ризы (одежды, точнее, длинного куска материи, которым женщины Палестины покрывали себя с головы до пят). По преданию, этот мафорий (так греки называли одеяние Богоматери) был увезен совершавшими паломничество к Святым местам двумя знатными константинопольскими сановниками из Иерусалима, где хранился у одной благочестивой девицы. К ней реликвия попала по прошествии многих лет, через посредство таких же, как она, девственниц. Первой им владела некая вдова, прислуживавшая самой Деве Марии и получившая мафорий от нее в подарок. После его перенесения в Константинополь там был установлен праздник Положения Ризы Пресвятой Богородицы, который отмечается церковью 2 июля (15 июля по новому стилю). Не раз эта священная реликвия, как свидетельствуют византийские хроники, спасала город во время его осады неприятелем, что нашло отражение и в росписи кремлевской церкви.
Икона, одна из лучших в творчестве Назария Истомина, на которой изображена сцена из Ветхого Завета, представляющая явление праотцу Аврааму Триединого Бога в образе трех ангелов, в целом повторяет композицию хорошо известной работы знаменитого иконописца Андрея Рублева. Но, созданная в иную эпоху, она отличается повествовательностью, материальностью, отсутствующей у Рублева, красочностью и отвечающей духу времени «живоподобностью». Вместе с тем мастер, безупречно владеющий кистью, стремится к изысканности форм и утонченности образов.
В тот же ряд может быть поставлена резная объемная фигура святого из церкви Николы Гостунского в Кремле. Это изображение относится к иконографическому типу «Никола Можайский». Святитель представлен в священнических облачениях с моделью храма (символизирующего целый город) в левой руке. В правой находился утраченный ныне меч. Изображение живо напоминает предание, повествующее о том, как святой Николай Чудотворец предстал в подобном образе грозного защитника при осаде города монголо-татарами.
Патриаршие палаты с церковью Двенадцати апостолов
В 1763, когда после отмены патриаршества помещения Патриарших палат занимала Московская контора Священного синода, здесь была установлена мироваренная печь (с тех пор и палата стала называться
Мироваренной). В печи путем добавления в оливковое масло различных благовонных веществ приготавливался душистый состав миро. Затем он использовался во всех российских храмах для таинства миропомазания (вспомним выражение «Одним миром мазаны»), а также в Успенском соборе Московского Кремля во время церемонии коронации при помазании на царство.
Сегодня в Крестовой палате и других помещениях второго этажа Патриарших палат развернута экспозиция, созданная еще в 1987 (третья по счету) и посвященная быту людей, живших в XVII веке. На ней представлены различные по назначению художественные изделия того времени.
При входе, открыв тяжелую дубовую дверь, обитую сукном, нужно переступить высокий порог и постараться не удариться о низкую притолоку. Все это делалось для того, чтобы тепло не уходило из помещения. Взгляд сразу же притягивает икона в красном углу. А рядом непривычные окна со слюдяными оконницами (сетка, образованная из нешироких металлических полос, формирует ячейки, в которые вставляются кусочки слюды). Налево от входа изразцовая печь непременный атрибут помещений того времени. Яркие полихромные изразцы печей в сочетании с полом, устланным цветным войлоком, стенами, обитыми окрашенным сукном, привозными драгоценными тканями и тисненной золотом кожей, расписными потолками («круг солнца, беги небесные с зодиями и планеты писаны живописью»), радужными оконницами с вызолоченными металлическими переплетами все это придавало интерьеру пестрый, праздничный, нарядный вид.
На смену традиционным русским лавкам, скамьям и сундукам во второй половине XVII века приходили изысканные образцы европейской мебели, выполненной из драгоценных пород дерева. Стоящие в «гостиной» голландский двустворчатый шкаф из палисандра, комбинированного с черным деревом, созданный немецким мастером шкаф-буфет, украшенный ажурной резьбой с барочными причудливыми масками, и кипарисовый сундук итальянской работы сами еще «гости» в богатом доме представителя русской знати или самого царя.
Находящиеся у окна деревянный на изогнутых ножках стол и стоящий за ним стул изготовлены русскими мастерами, но с оглядкой на европейские образцы. Стулья и кресла еще были в диковинку и рассматривались во вполне еще средневековом духе как подобие престола, трона, достойного того, чтобы на нем сидела только монаршая особа, представитель царского семейства или патриарх.